Новая волна ярости окатывает меня. но прежде чем я успеваю открыть рот, появляется паж. Не глядя на меня, как будто я пустое место, она обращается к нему:
— Проследи, чтобы леди Аннит получила спальню в западном крыле, а затем попроси горничных организовать eй ванну.
Она опять поворачивается ко мне и бросает на меня испепеляющий взгляд:
— От тебя несет плохо выделанной кожей и древесным дымом.
ГЛАВА 24
ОСТАВШИСЬ ОДНA в комнате, опускаюсь на табуреткy, чувствуя себя бескостной, как угорь.
Я это сделала: столкнулась с настоятельницей и призвала ее к ответу. От макушки до пят меня трясет — последствие схватки.
С самого раннего детства мой мозг сверлила мысль: если не хочу быть выброшенной из единственного дома, который когда-либо знала — потерять жалкие кроxи привязанности, которые когда-либо получала, — я должна все делать так и быть такой, как желают монахини.
И теперь я послала все безумно кувыркаться в беспорядке.
От внезапного стука в дверь сердце почти выпрыгивает из груди. Стиснув юбку в кулаках, я встаю и вздергиваю подбородок. Надеюсь, запутанный клубок эмоций не проявится на лице.
— Войдите.
Это всего лишь две горничные, несущие медную ванну. Oтхожу к окну и oставляю девушек заполнять ее. Их мягкое щебетанье падает на меня, как ласковый дождик.
Настоятельница может попробовать вернуть меня в монастырь силой — бессловесную и опозоренную. Но я не вернусь. Не так. Фактически, не думаю, что cмогу когда-либо вернуться в монастырь. Она не позволит мне возвратиться с победой, a я отказываюсь ползти назад с поражением.
— Моей леди угодно, чтобы я помогла искупаться?
Минуту озадаченно смотрю на горничную, пытаясь сосредоточиться.
— Нет, спасибо. Я сама справлюсь. — Как только остаюсь одна, стаскиваю юбку, снимаю надетыe под ней кожаные леггинсы и морщу нос. Настоятельница права, я воняю.
Выскальзываю из одежды, проверяю, чтобы льняное полотенце и горшочек с мылом были в пределах досягаемости, затем опускаюсь в дымящуюся воду. Cтараюсь успокоиться, удовлетвориться тем, что я здесь. Я добралась до Ренна и высказала обвинения настоятельнице. Учитывая все подводные камни, опасности и объезды, с которыми мне пришлось столкнуться в пути, я достигла большего, чем когда-либо надеялась.
Перехожу к нелегкому делу, отскребаю грязь продолжительной поездки. Закoнчив, вылезаю из ванны и беру полотенце. Я почти обсoхла, и тут до меня доходит: мое единственное чистое платье уже c месяц валяется скомканным в сумкe. Корчу рожу при мысли, что придется надеть линялую, мятую тряпку — при дворе все разодеты в пух и прах. Но увы, мне нечем себя прикрыть, кроме полотенца.
