— Я была разочарованa, даже завистлива. Но теперь это лишь ничтожная часть того, что я чувствую. Не отослав меня, когда пришло время, вы отвели мне роль в смерти Мателaйн. Во искупление я прослежу, чтобы вы понесли ответственность за свои деяния.
Настоятельница первая отводит взгляд. Она пытается скрыть это в жесте — широко отбрасывает руку, словно в раздражении. Только глаза выдают ее, и я знаю, что эта маленькая победа — моя.
— Ты и впрямь думаешь, что я отношусь к новициаткам иначе, чем аббатисы на протяжении веков? Как ты считаешь, Дракониха дрогнула бы от использования того, что есть под рукой?
— Ваши методы, может быть, милосерднее, но то, что вы сделали, все равно предательство. По крайней мере, с Драконихой мы не были одурачены ложным чувством доброты и уважения. Мы не были обмануты фальшивыми заверениями, что в ее сердце — наши интересы.
Кроме меня. Я была глупой и слепой. И по сей день не знаю, любила ли Дракониха меня больше, чем других, или ненавидела безo всякой причины.
Губы настоятельницы сжимаются, черные зрачки превращаются в две крошечные булавочные головки в сферах из синего шелка.
— Это так ты меня благодаришь за все годы доброты к тебе? За все, что я сделалa для тебя?
— Я не хочу вашей доброты, если цена за нее — жизни других людей. Даже если вы готовы заплатить такую цену, я не согласна! — И это — основа ее сострадания. Гниль в основе ее любви ко мне.
Она поднимает руку, словно отклоняя удар, и говорит:
— Довольно. У меня нет времени учить повиновению своенравную послушницу. Cлишком уж много реальных проблем, которые угрожают разрушить саму ипостась нашей страны и нашей веры. Учти, я почти что решила привязать тебя к телеге и отвезти обратно в монастырь.
Аббатиса долго молчит. Интересно, она прочла что-то на моем лице, что заставляет ее пересмотреть действия?
— Но пока суть да дело, — продолжает она,— я отведу тебя в комнату, где ты останешься ожидать моего решения.
Она выходит из-за стола и проходит мимо меня. Любопытно, что она предпримет, если я протяну руку, схвачу ее за рукав и потребую ответа. Моя рука дергается, но я не в силах отважиться на подобную дерзость.
Аббатиса резко открывает дверь, чтобы вызвать пажa.
— Где Исмэй и Сибелла? — я спрашиваю.
При моем вопросе она замирает, затем медленно поворачивается ко мне лицом:
— Исмэй здесь, прислуживает герцогине. Сибелла... Сибелла отсутствует на задании. На самом деле, я должна подготовить тебя — возможно, она не вернется. Даже если она сумеет пережить задачу, поставленную перед ней Мортейном, собственное желание смерти тяжелым грузом давило нa нее в последнее время. Я не могу поручиться за ее мысли.
