– Так. Давно плачет-то? – деловито поинтересовалась я, исподтишка разглядывая Нору. Нора по-прежнему так же исподтишка разглядывала меня.
– Уже полгода.
– Серьезный срок, – признала я. – И накануне, и за это время снаружи ничего не поменялось?
– Ничего, – вздохнула мать. – Ни дома, ни в школе. Оценки такие же. Подружки те же, просто общается с ними меньше. Делает все то же самое. Танцы вот только бросила, но она и до этого собиралась, там уже теперь все младше ее, ей неинтересно стало.
– Неудачный роман? По возрасту – самое время…
– Я ничего такого не замечала, да она и сама отрицает.
– Нора, может быть, у тебя что-нибудь болит?
Девочка отрицательно помотала головой.
– Да мы сто раз уже ее спрашивали! – воскликнула мать. – И даже к врачу ее стаскали, сдали все анализы. Всё в норме.
– У невролога были?
– У нас в доме свой невролог.
– Да, кстати, что говорит доверенное лицо Норы – прабабушка?
– Прабабушка говорит: дурь все это, пройдет, поменьше обращайте внимания. А как не обращать?
– Послушайте, ну опишите мне уже «это» как-нибудь.
Из описания выяснилось, что «не обращать внимания» на симптом Норы действительно затруднительно. Девочка может ни с того ни с сего заплакать, сидя за столом во время семейного ужина. Или смотря с бабушкой фильм-комедию. Или гуляя с матерью в Павловском парке. Или читая книгу. Или помогая прабабушке вылезти из ванной. На людях плачет практически бесшумно – просто текут слезы по щекам. Дома, заплакав, убегает к себе и там может рыдать. Утешать, расспрашивать – бесполезно, только еще хуже становится. Успокаивается сама, где-то через полчаса. Выходит, формально извиняется.
– А в школе как?
– Я осторожно учительницу расспрашивала – она вроде ничего такого не замечала. Но сказала: кажется, ваша девочка и вправду печальная какая-то последнее время. Но на успеваемости не отражается, а это для них главное.
– А что все-таки Нора отвечает вам на прямой вопрос: что случилось? Почему ты плачешь?
– Отвечает: не знаю. В последнее время: ну сколько можно спрашивать?!
Однако я порасспрашивала еще. Обеих. Единственная зацепка: где-то месяцев десять назад (то есть практически накануне возникновения симптома) у Норы начались менструации. Может быть, все дело просто во временных гормональных «качелях»? И тогда права прабабушка-врач: не приставать, не обращать внимания? Бывают же, в конце концов, просто слезливые люди. Но Нора-то никогда раньше плаксивой не была! (Это я у матери специально уточнила.)
