Задавая направленные вопросы, получила нижеследующую информацию.
Мама с папой давно в разводе. Никаких вредных привычек, алкоголя, наркотиков, психиатрии и т. д. Расстались потому, что он «блажной», денег не зарабатывал, семьей толком не интересовался, сейчас живет со своей мамой и говорящим попугаем, с дочкой общается раз в неделю, где-то преподает, изучает парламентские уложения семнадцатого века. Отношения у Милославы с папой хорошие, но разговаривать с ним о том, что у девочки проблемы, бесполезно, он никаких проблем не видит.
Идея «хранителя печалей» появилась давно, теперь им кажется, что еще до школы. Точно помнят, что в первом классе ходили к психологу, который сказал: не трогайте ее, все дети фантазируют, будут новые школьные впечатления – все пройдет. Не прошло. Сейчас жалеют, что послушали того психолога и «не задавили все это безобразие в зародыше».
Фантазии Милославы и сами по себе нехороши – что это за «печали» у нее такие? С чего ей печалиться, если у нее все есть: родители, все блага, школа хорошая? Родители волнуются: если она сейчас так, что же в подростковости-то будет? Начнет от «печалей» вены резать или из окна прыгать? Сами же знаете, какие они сейчас. Вы вообще интернет читаете?
Но это все еще полбеды. Глупые фантазии – да, ладно. Но она вам, наверное, не рассказала, что в школе делается.
– А что там делается? – спрашиваю я.
– Она собирает печали.
– В каком смысле собирает?
– В самом что ни на есть прямом. Она же «хранитель». И давно уже нескольким одноклассникам объяснила, как это все устроено. Те другим рассказали. И вот (не знаю уж, кто до этого додумался, она сама или кто-то из ее приятелей) они пишут свои печали на листочках и отдают ей, повторяя какую-то специальную формулу: сохрани мою печаль, пусть живет она птицей в волшебном лесу… ну и еще что-то такое, чуть ли не в рифму. Она берет эти бумажки, читает…
– А что в них? Вы знаете?
– Ну например: «Это печаль о моей умершей собаке. Ее звали Жучка. Она была такая-то и такая-то. Она уже была, когда я родился. Теперь ее нет, и мне ее очень не хватает…»
– А потом?
– Потом она забирает бумажку, воображает себе птицу, соответствующую этой печали, описывает ее тому, кто дал бумажку, и говорит: я сохраню твою печаль в моем лесу. Иди, она улетела, с ней все будет хорошо. И чуть ли не руку ему на голову кладет… И они все говорят, что им сразу легче становится. Печаль улетела, как же! И завуч мне сказала, что недавно одна их молодая учительница, которая была беременна и ребенка потеряла, принесла Милославе такую бумажку о ребенке, и она сделала, конечно, эту печаль птицей и отпустила, а одна девочка все это слышала и потом наябедничала… И родители в школе уже волнуются: что там у вас за секта? Вы понимаете? Ее же вот-вот из гимназии исключат. И я, кстати, завуча понимаю! Кому такое надо?
