Потом, когда перестройка началась, дети стали тревожные. Это от родителей шло, конечно. У нас же обычная школа была, многие родители работу потеряли, зарплату не платили, мы знали это все. В магазинах ничего нет, что завтра будет – непонятно, дети это всё чувствовали. Семьи распадались. Появились злые дети, озлобленные. Даже маленькие совсем. Я, помню, иногда прямо не знала, как к ним подход найти. Где уж там ««жи-ши» пиши с буквой «и»»! Иногда помогало просто обнять их, к себе прижать. Держишь его и прямо чувствуешь, как он успокаивается, оттаивает. А назавтра снова – пришел из дома, и колючки торчат. Но иногда они не давались, конечно, и смотрели как зверьки. Жалко их было… Успеваемость тогда стала совсем неровной. Кто-то прямо с первого класса истово учился, как будто в тетрадке, в учебнике спасается от чего. И тогда вот появились массово маленькие дети, которые не из своих особенностей по здоровью на уроке «отсутствуют» (такие всегда были и сейчас есть), а из каких-то внешних, семейных или своих личных дел. Но можно и по-другому сказать: дети мои тогда как-то почти разом повзрослели, щенячесть из них из многих ушла начисто. Помню, мальчик Вася (второй класс) мне как-то сказал: «Марья Петровна, а вы, когда приходите, дверь за собой в квартиру хорошо закрываете? Проверяете? Вы проверяйте обязательно! Не дай бог что! Знаете, какой сейчас уровень преступности!»
Потом выровнялось все как-то. Семьи приспособились, и дети тоже. Хотя еще помню, как во дворе мои дети на продленке в «маньяка» играли. Это тогда, в 90-е, – ни до, ни после такого не видела. Телевизор, конечно, ну и взрослые за детей боялись, накручивали их.
Что еще? После, пожалуй, уже каких-то таких скачков не было, постепенно менялось все.
– Что именно менялось? Как? Можно ли выделить какие-то тенденции?
– Я с конца начну, можно? Мне так проще. Сейчас есть матери, просто зацикленные на своих детях. Когда я начинала работать, таких не было вообще. Ни одной не помню. Кто-то больше школой интересуется, кто-то меньше, но у всех своя жизнь. А у детей – своя. Дружба, вражда, ссоры-примирения, двойки – пятерки, какая-то там общественная жизнь. Детская. А сейчас иногда даже понять нельзя, кто в школу пошел – мать или ребенок.
– И как такая позиция матерей, по вашему мнению, отражается на детях?
– Дети перестают себя чувствовать. Какая-то тонкая настройка у них отключается, что ли. То есть только сильные чувства: хочу, не хочу, буду, не буду, дать, люблю, ненавижу…
