— Товарищи, капиталистическое государство, в лице своих промышленников, закабаляло рабочий класс самым варварским образом, чтобы, как паук, пить из него золотой сок, — так начал свою лекцию Аркадий Иванович, и вел ее то вяло и монотонно, то, замечая упадок интереса со стороны аудитории, готовил какую-нибудь хлесткую фразу. Через 50 минут лекция кончена, и слушатели окружают его с тем, чтобы обращаться с самыми глупыми вопросами. Обыкновенно Бунин терпеливо вел дополнительные беседы со слушателями, но сегодня он извинился и понесся вниз к руководителю курсов, чтобы поговорить по своему делу. При входе Аркадия Ивановича директор курсов (тоже профессор — из бывших провизоров) через свои очки посмотрел на него, как всегда, полуприветливо, полусухо. Узнав, в чем дело, он запротестовал.
— Это ни на что не похоже, товарищ. Все просятся ехать. У нас тут, простите, не проезжий дом, а, так сказать, лаборатория научных знаний. Я не могу на это согласиться.
Видя, что дело не клеится, Аркадий Иванович прощается и уходит с курсов. Начинает уже темнеть, и зарево продолжающегося пожара красиво освещает часть неба. Дует холодный северо-восточный ветер, и панели вновь делаются сухими и проходимыми. По дороге Бунин забегает в зал телеграмм ДонРОСТА. Большое помещение бывшего магазина, как всегда, набито народом, с трудом читающим при свете одинокой лампы последние телеграммы и карикатуры на злобу дня. Глаз быстро улавливает подзаголовки: "Перевод часовой стрелки на один час", "Конфискация имущества бежавшей буржуазии", "Победы на трудовом фронте", "На красную доску", "Прием турецкой делегации в Москве", "Забастовка в Норвегии", "Рост безработицы в Германии" и т. п. изо дня в день встречающиеся идентичные известия. Аркадий Иванович вышел на улицу. Стало совсем темно. Лужи замерзли. Это наводит Бунина на мысль о возможности возвращения холодов и связанных с этим расходов, на покрытие которых нужны средства. Он решается поэтому пойти дальше к своему знакомому Бажанову, инженеру из приспособившихся, получающему со службы керосин большими партиями по казенной цене и затем распределяющему его через комиссионеров по рыночным оптовым ценам. "Надо будет заплатить ему за прежние 5 пудов да узнать, нельзя ли получить еще", — думает Аркадий Иванович, продолжая свой путь. По дороге он встречает и раскланивается со своим знакомым по Москве, Пономаревым, отсидевшим по ошибке из-за сходства фамилии с разыскивавшимся контрреволюционером в Чеке и пришедшим в такое нервное состояние, что у него возникла мания преследования: он в каждом человеке видит шпиона и потому может выходить только в темноте. — "Бедный человек", — думает Бунин и несется дальше.
