Дайна взобралась на барный стул у стойки, сделала еще один глоток красного вина и снова крикнула Алке:
– Ты когда-нибудь слушала винил?
– Что? – не поняла та.
– Винил!
– В смысле, это группа какая-то новая?
– Нет, это виниловые пластинки.
Все еще двигаясь в такт музыке, Алка-фурия не сразу врубилась в то, о чем идет разговор, после чего неуверенно сообщила:
– Слушала когда-то давно у бабушки в деревне, – и тут же наигранно удивилась: – Ты что, думаешь я такая старая, что помню, как звучит винил? – и тут же в шутку погрозила пальцем: – Ты мне это брось! Я еще не старая. В двадцать четыре, как известно, жизнь только начинается!
Дайна весело засмеялась, а сама поймала себя на мысли, что на самом деле ей вовсе даже не весело, вот вообще даже ни капли не смешно. Просто это из-за вина она такая внешне раскованная, а на самом деле ей вообще даже ни капли не весело. И выпила-то она тоже всего ничего, а ее уже просто жутко мутит и тошнит. И вроде пила она весь вечер одно только красное, ничего не смешивая. Наверное, от всех этих случившихся с ней в последнее время неприятностей и стрессов она просто очень сильно устала и теперь нуждается в отдыхе и покое.
Эх, сейчас уехать бы куда-нибудь на Борнео…
И еще Дайна поймала себя на мысли, что постоянно оглядывается на вход, надеясь в глубине души, что сейчас в этот клуб придет Михаил собственной персоной и начнет со всеми обниматься и здороваться.
Но Дайна знала, что он не придет!
А если и придет, то какая вообще разница, если они с ним расстались окончательно и навсегда. И пусть даже финальной смской от него было это самое совершенно бездушное «Ок», когда она пообещала оставить его машину у магазина в поселке Патроны.
Надо сказать, что Дайна себе просто поклялась никогда больше, вообще ни при каких обстоятельствах не общаться с Михаилом и даже не искать с ним встреч.
Хотя, сама при мысли о нем чуть было не разревелась.
Блин! Ну, почему все так-то, а?!
Дайна тут же взяла себя в руки, сделала каменное лицо и просто заставила себя усилием воли не проронить ни единой слезинки.
Надо сказать, что она даже Алке-фурии о том, что у них было с Михаилом в выходные рассказывать не стала. Думала, конечно, рассказать, но что-то как-то не дошло до этого. Да это и к лучшему, что не дошло. Да и что Алка-фурия сделала бы на это? Просто слушала бы, нервно курила и втыкала свое вечное: «Вот сволочь, а! Нет, ну какая сволочь, а?!»
Вообще-то она не курит, но от нервов ей иногда очень хочется курить.
