– Я не испытывал нервного напряжения, – пробормотал он. – До этого сна. Если хочешь знать, что вызвало его, иди сюда!
В комнате была ещё одна дверь, он подвел меня к ней и открыл её. Сумерки растеклись по долине – мрачная, задумчивая тишина упала на холмы, успокаивая даже птичьи песни. Кин вошёл в заросший сорняками сад и повёл меня вдоль стены дома.
– Видишь? – спросил он, указывая. Я ничего не видел, кроме голого, гниющего дерева, чья кора отслаивалась и высыхала. Я сказал ему об этом.
– О, здесь не на что смотреть. Теперь худшая часть. Насколько я помню, это точка в коридоре, где во сне я открыл дверь. И посмотри сюда.
Он кивнул на крошащуюся деревянную плиту в нескольких футах от себя, наполовину заросшую сорняками. Я низко наклонился, напрягая глаза в сумерках.
– Ori – или как-то так, – сказал я. – Я не могу разобрать.
– Origo mali, – завершил Кин. – Вот и всё. Происхождение зла.
Он повернулся к дому и, вернувшись в комнату, зажёг старомодную масляную лампу. Его глаза были поразительно чёрными на болезненно-жёлтом лице, которое сияло, как маска в свете лампы.
– Конечно, я не уверен, – сказал он мне, пододвигая стул к шаткому столу. – Но вспомни, я упоминал, когда-то ведьма жила в этом доме?
Я кивнул.
– Она здесь умерла. Я бродил по холмам и посетил несколько ферм. Один старик многое рассказал мне. Просто сказки и довольно отрывочные; он узнал их от своего отца. О пожилой женщине, которая жила здесь долгое время назад, и умерла, и была похоронена вне дома. Я думаю, – он внимательно наблюдал за мной, – что та плита, которую мы только что видели, это то, что осталось от её надгробия.
Его глаза устремились к порогу, и мышца в уголке рта дернулась. Невольно я повернул голову.
Конечно, там был только тёмный прямоугольник дверного проёма.
– Я не рассказал тебе самого худшего, – сказал Кин. Он положил голову на руки, и стол скрипнул под его весом. Его голос стал приглушенным. – Я чувствую сонливость при первом намеке на ночь. Каждую ночь с той самой, когда я впервые увидел тот сон.
Я посмотрел на его макушку и с внезапным шоком увидел, что среди глянцевых чёрных волос появились седые волосы.
– Эд, – резко сказал я ему. – Ты идешь…
– Я вижу сон, – он тупо перебил меня. – Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Я иду по коридору в темноте, пока не почувствую засов из холодного металла под моей рукой. Дверь открывается, и я не просыпаюсь, как в первый раз, а вижу янтарные глаза. Они в зале, рядом со мной…
