Генри Каттнер «Происшествие с Гербертом Торпом»
The Case of Herbert Thorp, «Weird Tales», November 1937
Перевод - О. Петров и И. Самойленко, 2020
Мистер Герберт Торп, редактор журнала «Фантастические истории», привстав над столом в своём кабинете, чуть наклонился вперёд и энергично хлопнул рукой по лежащей перед ним рукописи.
– Чертовски жаль! – Сказал он. – Я хотел бы взять это, но не могу. Господь свидетель, Беккет, признайте же сами – это неубедительно!
Нил Беккет был толстым, смуглым человеком маленького роста с пронзительными чёрными глазами и слегка загадочной улыбкой. Он твёрдо и прямо встретил взгляд редактора.
– Почему же это кажется Вам неубедительным? Если допустить, что сверхъестественное существует, то ничего выходящего за рамки повседневной жизни, здесь не содержится.
Усмехнувшись, Торп покачал головой. Он снял очки и принялся полировать их.
– Ну, нет, – наконец сказал он, – я приобрёл несколько Ваших произведений, но это не куплю. Говорите, что хотите, но никогда не убедите меня в правдоподобности этой истории. Что Вы в ней утверждаете? – Редактор поворошил страницы рукописи. – Вот!.. Абсолютно невероятная вещь – у Вас обычный бизнесмен, который поссорился то ли с оккультистом, то ли с магом (даже этот нюанс нельзя понять сразу!), подвергается воздействию проклятия. И как это происходит? В его офисе появляется волшебная дверь, сквозь которую банда упырей утягивает парня к себе и принимает в свою компашку, поскольку недруг-оккультист при наложении проклятия превратил его в вурдалака.
Беккет стал походить на толстого Будду, когда важно и неторопливо закивал. Но, прежде чем он произнёс хоть слово, Торп продолжил:
– Что же дальше? Упыри проголодались, поэтому они снова в поисках жертвы проникают через портал в офис. Там они находят брата вашего героя, оглушают его и тащат сквозь волшебную дверь к себе. Эта дверь заставляет меня трястись от бешенства, Беккет! Такая может появиться где-нибудь в Зотике[1] или Джойри[2], но только не в Чикаго. Это просто невероятно!
Лицо Нила Беккета перекосилось. Будто бы печать невообразимой, крайней мрачности легла на него. Это абсолютно диссонировало с заурядной, пухлой и округлой, внешностью писателя. «А ведь я никогда не интересовался национальностью этого субъекта», – подумал Торп, – «в сущности, я ничего не знаю о нём». Некоторое время назад Беккет прислал свой рассказ, редактор его купил, опубликовал, а спустя пару месяцев они впервые встретились. И автор никогда ничего не говорил о себе.