Смуглый полицейский с красными эполетами, при парадной шпаге некоторое время наблюдал за ними, а потом направился к молодому человеку, спустившему собаку с поводка. Пес с наслаждением валялся по траве, втирая в шкурку грязь и беспечно болтая лапами в воздухе.
Полицейский молча указал на собаку, утратив дар речи от возмущения.
– Да-да? – нагло улыбнулся молодой человек.
– Молодой человек… – начал полицейский.
– У вас есть ко мне какие-то претензии?
– Если вы не посадите собаку на цепь, мне придется ее конфисковать, – сказал полицейский.
– А причем здесь я?
– Ну это ведь ваш бульдог?
– Если бы он был мой, я бы посадил его на цепь.
Полицейский недоверчиво оглядел студента – глумливого, как все студенты на свете, – и попытался схватить пса, который немедленно увернулся и помчался мимо клумбы. Полицейский бросился в погоню. Время от времени бульдог нарочно позволял преследователю прикоснуться к себе, чтобы подогреть у того интерес к упражнению. Полицейский заметил это и решил пресечь зло в самом источнике. Он подскочил к студенту и выкрикнул:
– Я арестовываю вас за нарушение общественного порядка, как владельца собаки.
– Но это не мой пес, – возразил тот.
Это было издевательство. Дальше бегать за собакой было бесполезно – когда к погоне присоединились три садовника, она ловко ускользнула от них и исчезла на улице Медичи. Изможденный полицейский отправился искать утешение среди нянюшек в белых чепцах, а студент взглянул на часы и поднялся со скамьи. Заметив Гастингса, он улыбнулся и поклонился. Гастингс, смеясь, подошел к нему.
– Клиффорд, – сказал он, – я вас сначала не узнал.
– Это из-за усов, – вздохнул тот. – Я пожертвовал ими ради прихоти… друга. Как вам мой пес?
– Значит, он все-таки ваш? – воскликнул Гастингс.
– Разумеется. Это одно из его излюбленных развлечений – салочки с полицейскими. Но теперь его здесь запомнят, так что придется это прекратить. Он побежал домой. Всегда так делает, когда в игру включаются садовники. Жаль, ведь он любит валятьсяна лужайках.
Они немного поболтали о планах Гастингса, и Клиффорд пригласил его в студию.
– Старина Тэбби, я имею в виду доктора Байрама, рассказывал мне о вас, еще до того, как мы с вами познакомились. И мы с Эллиотом поможем, чем можем.
Затем, снова взглянув на часы, он пробормотал:
– У меня всего десять минут до Версальского поезда, au revoir, – и двинулся было прочь, но, увидев девушку, идущую к фонтану, снял шляпу и смущенно улыбнулся.
