– Ах, Сюзи!
– Может, им нравится рисовать девушек. Но я не понимаю, зачем для этого приглашать еще трех молодых джентльменов, рассаживаться в два кэба и ездить туда-сюда, распевая песни. А вообще эта улица, – продолжала она, – невероятно скучная. Тут нет ничего, кроме этого сада, да еще бульвар Монпарнас виднеется с улицы Гран-Шомьер. Тут никто никогда не ходит, кроме полицейского. Ко всему прочему монастырь на углу…
– Я подумал, это иезуитский колледж… – начал Гастингс.
В ответ он ошеломленно прослушал подробную лекцию, как будто заученную из путеводителя Бедекера[62], которая закончилась словами: «С одной стороны роскошные отели Жан-Поля Лорана и Гийома Бугеро. Напротив, в маленьком проулке Станисласа пишет свои шедевры, очаровавшие весь мир, Каролюс-Дюран[63]».
Черный дрозд разразился переливчатыми трелями, с какого-то далекого зеленого островка ему ответила невидимая птица. Воробьи прекратили барахтаться в лужах и прислушались к ней с беспокойным чириканьем. Потом прилетела бабочка, уселась на гроздь гелиотропа и расправила малиновые крылья, согреваясь в солнечном свете. Она показалась Гастингсу давней знакомой, и перед его глазами сразу возникло видение высокого коровяка и пахучих цветов горчавки с ажурными краями, видение белого дома и поросшей лесом поляны, видение мужчины, склонившегося над книгой, и женщины у цветущей клумбы, – сердце его наполнилось радостью. Через мгновение мисс Бинг вывела его из задумчивости:
– Мне кажется, вы скучаете по дому!
Гастингс покраснел.
Мисс Бинг с сочувствием вздохнула и продолжила:
– Я тоже вначале тосковала по дому и ходила с мамой гулять в Люксембурский сад. Не знаю почему, но в этом старомодном саду я как будто чувствовала себя ближе к дому. В других местах этого рукотворного города такого не испытаешь.
– Но там полно мраморных статуй, – мягко возразила миссис Бинг. – И я не вижу никакого сходства с домом.
– А где этот сад? – спросил Гастингс.
– Пойдемте со мной, – предложила мисс Бинг.
Они встали и последовали к воротам. Там она указала в направлении улицы Вавен.
– Мимо монастыря, направо, – улыбнулась она.
И Гастингс отправился туда.
III
Люксембургский сад утопал в цветах. Гастингс медленно брел по длинным аллеям, мимо деревьев, мимо позеленевших от времени мраморных скамеек и старинных скульптур. Пройдя через рощу у бронзового льва, он вышел на увенчанную деревьями террасу у фонтана. Его ложе блестело на солнце. Цветущий миндаль укрывал террасу, а дальше по широкой спирали расходились каштаны, уходя в густые заросли у западного крыла Люксембургского дворца. С другого конца аллеи возвышалась обсерватория, чем-то похожая на восточную мечеть. Оконные стекла пылали в жарком июньском солнце. У фонтана под надзором нянюшек в белых чепцах толпились дети, вооруженные бамбуковыми палочками, и пускали кораблики, чьи безветренные паруса тоже освещались солнцем.
