Слова замерли у него на губах, веки опустились.
Кошка тоже уснула, уютно свернувшись в клубок и прижавшись щекой к своему исхудалому боку, лапы расслабились и обмякли.
II
– К счастью, – сказал Северн, потягиваясь в кресле, – время обеда уже прошло. Потому что на ужин могу предложить тебе только то, что можно купить за один серебряный франк.
Кошка на коленях поднялась, выгнула спину, зевнула и посмотрела на него.
– Что же мы купим? Жареную курицу с салатом? Нет? Может, ты предпочитаешь говядину? Да, я принесу яйца и немного белого хлеба. Вина. А для тебя – молока, ладно? И еще свежей воды, – он указал на ведро в раковине.
С этими словами он надел шляпу и вышел из квартиры. Кошка проводила его до двери, а после того как он вышел, устроилась поудобнее, принюхиваясь к щелям и прислушиваясь к каждому скрипу старого дома.
Дверь внизу открылась и закрылась. Кошка на мгновение насторожилась, заволновалась, прижав уши в тревожном ожидании. Потом поднялась, дернув хвостом, и бесшумно обошла студию. Она чихнула от скипидара в банке, отпрянула к столу, и обнюхав кусок красного воска, уселась у двери, не отводя глаз от порога. Раздалась тоненькая кошачья жалоба.
Когда Северн вернулся, вид у него был мрачный, но кошка, с подчеркнутой радостью принялась тереться худым телом о его ноги, с удовольствием сунула голову ему под руку и при этом надсадно мурлыкала.
Он положил на стол кусок мяса, завернутый в коричневую бумагу, разрезал его перочинным ножом на куски, налил в блюдце молока. Кошка уселась над ним, одновременно мурлыча и лакая.
Пока он ел яйцо с кусочком хлеба, наблюдал, как она управляется с кусками мяса, а потом из ведра в раковине наполнил водой чашку. Как только он уселся и взял ее на колени, она сразу свернулась калачиком и начала вылизываться. Он вновь заговорил, время от времени ласково ее поглаживая.
– Кошка, я знаю, где живет твоя хозяйка. Это рядом, под этой самой протекающей крышей, только в северном крыле, которое я считал необитаемым. Привратник сказал мне об этом. Он сегодня случайно почти что трезв. Мясник с набережной Сены, где я покупал мясо, знает тебя, а старый боров-булочник отзывался о тебе с насмешкой. Они рассказывают жестокие истории о твоей госпоже, но я им не верю. Говорят, она ленива, тщеславна и сластолюбива. Говорят, она легкомысленна и безрассудна. Щуплый скульптор с первого этажа, который покупал булочки у старого борова, сегдня вечером впервые заговорил со мной, хотя раньше мы всегда только кланялись друг другу. Он сказал, что твоя госпожа безупречно порядочна и красива. Он видел ее лишь однажды и не знает ее имени. Сам не пойму, почему я так горячо поблагодарил его.
