Страчево вырастает темными силуэтами хат.
- Ложитесь, хлопцы. Не дышите, - приказывает Максим Степанович. - Один сперва пойду, а то вы погорячитесь, и как бы чего...
Старик возвращается минут через десять.
- Назад!.. Назад!.. - испуганно шепчет он. - Танки... Полный хутор танков...
- Яки танки? Где? - бросается к нему Рева.
- Везде. На улицах, на. дворах... Как дома, большие. Уходить надо.
- Уйти, землячок, проще всего, - замечает Рева, - А вот где это видано, чтобы серьезные люди даром целую ночь топали? У них дела поважнее есть... Пойдем, Чанов, поглядим. А ты, милый человек, - обращается он к Максиму Степановичу, - лежи и не дыши.
У первой же хаты натыкаемся на тягачи. Вся улица заставлена ими. Вокруг ни души, словно немцы бросили свои машины.
- Бачишь, комиссар? - шепчет Рева. - Ты жди меня. Я мигом тягачи заколдую, - и Павел Федорович пропадает в темноте.
Хаты кажутся безлюдными. Лишь в одном окне школы через щелку светится огонек. Изредка чуть слышно звякает металл: это Рева колдует у тягачей.
К нам медленно движутся двое. Низко пригнувшись, Чапов идет к ним навстречу.
Один за другим гремят два выстрела. Чапов уже рядом со мной.
- Свалил двух офицеров, - шепчет он.
Вдруг одна за другой поднимаются две ракеты. Вспыхивает яркое пламя. Рева поджег тягачи... Выстрел и вслед за ним заливчатый собачий лай.
«Ищеек спустили», - мелькает мысль.
Подбегаем к нашим.
- Быстрей! Быстрей!..
Бежим. Не видно ни зги. Под ногами кочки, вязкая земля, ямы. Сзади отблески ракет, выстрелы, далекие голоса, и все отчетливее, все ближе собачий лай...
Впереди, на большаке Середина Буда - Севск, раздается гул машин, вспыхивают яркие лучи автомобильных фар. Надо полагать, наперерез нам брошен заслон на автомашинах.
Поворачиваем в сторону и спускаемся в глубокий овраг. Под ногами вода и редкий камыш.
- Хлопцы, не могу больше... Передохнуть бы, - задыхаясь, еле выговаривает Максим Степанович.
Поневоле приходится остановиться.
- Где твое Подлесное? - спрашиваю старика.
- Ничего не знаю... На какой земле стою - не знаю.
Со стонущим воем неподалеку рвется мина.
- Погибель... Погибель пришла... Что я вам говорил, - шепчет Максим Степанович.
- Не журись, отец, - успокаивает его Рева. - Ты только на меня надейся - не пропадешь.
Над головой вспыхивает яркая ослепительная ракета. На краю откоса со стороны Павловки вижу фашистскую цепь. Снова воет мина. Лай совсем рядом.
Максим Степанович шарахается в сторону и пропадает в кромешной тьме.
