На фотографии Никитские ворота в Москве. Высокий юноша стоит у высеченного из камня Тимирязева, закутанного в докторскую мантию. Под фотографией подпись:
«Смотри, Татьянка: даже Клементий Аркадьевич и тот тоскует без тебя. Ждем оба - Тимирязев и твой Иван Смирнов».
- Нияк в толк не возьму, - глядя с хитринкой на Татьяну, говорит Рева, отдавая ей карточку. - Твоя фамилия Кутырко, а родного брата Смирновым кличут?
Таня краснеет и опускает глаза.
- Можно взглянуть? - неожиданно поднимается учительница.
Таня неохотно притягивает фотографию.
- Як же так получилось, товарищ Таня? - пристает Рева.
- Да ты не стесняйся, Татьяна, - улыбается хозяйка. - Какой же в этом грех... Нет, Иван не брат ей. Это ее нареченный...
- Знаю твоего Ивана, - говорит учительница, кладя фотографию на стол. - Знаю, - уверенно повторяет она. - Он в лагере сидел, в хуторе Михайловском. Сама вывела его оттуда.
- Ты?.. Ваню?.. Как же? - и Татьяна даже приподнимается на стуле.
- Как? Это уж мое дело... Ну да ладно, скажу: о нем у меня особое письмо было... Одним словом, девушка, вместе с твоим Иваном дошла я до Подлесного. Здесь он упросил остаться дня на три...
- Погоди, погоди, не путай, - взволнованно перебивает Татьяна. - Ваня не мог дойти. Он тяжело ранен.
- Пустяки. В левую руку. Ходит - не угонишься.
- Вот как... Значит, одни бьются, умирают, а другие мужей себе добывают? - не удерживается Рева.
- Нет, не для того выводила я из плена лейтенанта Смирнова, - и брови учительницы сходятся над переносьем. - Поважнее у него дела есть.
- От кого же у вас было письмо о лейтенанте Смирнове? - спрашивает Пашкович.
- От Иванченкова, старосты Смилижа.
- С каких же это пор сельский староста получил право приказывать коменданту лагеря?
- Это было заранее договорено с Павловым, бургомистром Трубчевска, - неохотно отвечает учительница.
- Так... Странно... Что-то уж больно ловок ваш Иванченков, если он в таких тесных отношениях с фашистским комендантом и предателем бургомистром, - резко замечает Пашкович.
- Прежде чем говорить о человеке хорошее или плохое, - в свою очередь вспыхивает девушка, - надо хотя бы немного знать его!
- В таком случае, кто же, по-вашему, Иванченков?
- А вы приходите в Смилиж да сами посмотрите на него.
- Перестань, Муся! - останавливает Ева. - Пожалуйте ужинать, товарищи.
Хозяйка пропускает всех в соседнюю комнату. Мы остаемся втроем: Пашкович, Ева и я.
- Сама ничего толком не знаю об Иванченкове, - говорит хозяйка. - Сейчас все так перемешалось. Только сердце почему-то подсказывает: Иванченков наш, советский человек.
