Посмеялись, поговорили маленько и заснули мои товарищи. Я начал было разрабатывать наш ночной маршрут, как вдруг слышу - дозорные подают сигналы. Выглядываю из проса: прямо к нам идут фашистские машины с пехотой.
- Тревога! К бою!
Скупо хлопают наши одиночные выстрелы. В ответ несется пулеметный огонь. Мы рассыпаемся. Машины за нами...
Большой зеленоватый грузовик идет прямо на меня. Вокруг свистят пули. С трудом заставляю себя только раз спустить курок: патроны в пистолете на исходе.
На мгновение оборачиваюсь. Мотор грузовика парит: очевидно, я пробил радиатор. Круто сворачиваю вправо - вдали виднеется глубокая канава.
Воет мина. Резкий удар в ногу - словно острый камень с лета вонзается в тело. Падаю в канаву. Машина все ближе. Осталось два патрона. Последние два. Обороняться нечем. Уйти невозможно.
Нет, плена не будет!..
И вот - бывают же на свете такие неожиданности! - по какой-то странной, по сей день непонятной мне ассоциации, перед глазами вырастает образ Куйбышева и еще с юности запавший в памяти прочитанный эпизод из его жизни.
...Питер. В дом стучатся жандармы. Куйбышев в саду. Он не мечется - он твердо оценивает обстановку: «Прыгать через забор?.. Но не рано ли использовать этот последний, такой рискованный шанс - сад может быть окружен жандармами?» Куйбышев остается в саду. Жандармы, обыскав дом, уходят...
Решаю: спускать курок рано - успею...
Машина совсем рядом. Резко заскрежетав коробкой скоростей, она круто разворачивается и уходит к дороге: то ли сочли меня убитым, то ли просто не заметили.
Тишина. Лишь издали еле доносится шум ушедших машин, но и он постепенно замирает.
Опускаю пистолет. Перевязываю рану разорванной нательной рубахой. Ногу жжет. Перед глазами красные круги...
Прихожу в себя, когда солнце уже начинает клониться к закату. Кругом тишина и безлюдье. С трудом бреду к холмику с высокой скирдой.
Натыкаюсь на трупы наших бойцов. Вот Иванов, Фирсов, сержант Пахомов. Рядом глубокие следы автомобильных шин на влажной земле.
Где же остальные? Спаслись?
Взбираюсь на холмик, чтобы оглядеться. Неожиданно из скирды вылезает девушка, за ней вторая, потом пожилая женщина и, наконец, старик. В его давно не бритой бороде застряли сухие стебельки, на носу старомодное пенсне со шнурком, перекинутым за ухо.
Выясняется - это киевские учителя идут на восток, к фронту. Радушно приглашают к себе.
- Спасибо, товарищи. Слишком приметна ваша скирда. Немедленно же уходите отсюда.
