— Я обещаю! — почти выкрикнул я. — Следующий Новый Год мы будем справлять совсем в других условиях! Стол будет ломиться от яств заморских! Клянусь! Клянусь! Клянусь! Троекратно!
— Матерью клянешься? — засмеялась мать, но как-то весело, вроде бы я их обоих с Юречкой развлек.
— Клянусь своим сердцем, чтоб мне не жить, если так не будет!
Юречка тоже улыбнулся, это была наша, знакомая с детства, клятва. Меня несло, я взлетал на какой-то волне куда-то там, как будто к солнцу, балдежный, беспричинно радостный, возможно от голода.
Я сказал:
— Я найду работу! Я возьму дело в свои руки! Я устрою вам роскошную жизнь, даже больше! Вам ни о чем не придется думать, уж точно не о куске хлеба!
Тут они уже засмеялись, мне реально удалось их развлечь. Я же их очень любил, правда. Я так хотел им счастья.
— Короче, — сказал я. — Поедем смотреть мир! Поедем в Европу! Хотите во Францию вот? Эйфелеву башню смотреть — пожалуйста! Не вопрос! Нотр-Дам-де-Пари! Или как там его? Неважно! В Англию поедем! Там английская королева, на нее посмотрим тоже! В Англию-то хотите, а? Будем есть черную икру ложками! Будем пить шампанское! Только шампанское! Вместо чая! С баранками и с вареньем! А? Как вам такое нравится?
Они все смеялись, смеялись, а потом мать вдруг как заплачет навзрыд, как уткнется в то место, где у Юречки когда-то была рука, как у всех людей нормальных.
Ну все понятно, вот мы тут фантазируем, мечтаем, и нам хорошо, а что жрать всю следующую неделю — такой туманный вопрос, это уже плохо.
Я кинулся к ней, стал вытирать материнские слезы и такой:
— Послушай, я серьезно! Послушай меня, короче, я все сделаю, чтобы ты была богата! Я тебе не обещаю счастья, потому что ты та еще сука, но ты не будешь бедной! Юречка вот тоже не будет.
Я опрокинул еще стакан сока со спиртом, сказал:
— Пожалуйста, ты меня только послушай. Все у нас троих будет хорошо!
Я поглядел на Юречку.
— Веришь мне, а?
Он смотрел на меня с этой своей инвалидной тоской.
— Ну, да, — сказал Юречка без какой-либо интонации вообще, ровным, как кардиограмма жмурика голосом.
— Вы еще все на меня молиться будете!
— Да конечно, — сказала мать, кулаком, как девчонка, утирая слезы, а Юречка задумчиво кивнул.
Но мне уже было все равно, я знал в тот момент, вернее всего на свете, что все будет так, как я хочу, все будет в ажуре, и волноваться не о чем. Меня вело, я расхаживал по комнате, пошатываясь.
— Первым делом, я найду работу. Я пойду торговать. Сейчас надо торговать! На этом можно сделать целое состояние! Но не тут, я вообще в Москву поеду! Я буду делать бизнес, а? Большой-большой бизнес!
