Бригадиры за столом и правленческий актив, исполняя волю Артемия Богдановича, шепчут направо и налево:
- Передай-ко, чтоб тут особо не наливались. Как бы при гостях-то какой конфуз не вышел. Особо Егорке Митюхину накажите, он же дурной, когда хлебанет... Вот гости уедут, бражка останется, вечерком возьмем свое...
И всяк, кто бы ни получил такое наставление, понимающе кивал:
- Само собой, раз зазвали - держи марку...
Но сильней всяких уговоров трезвило начало пира.
Первым поднялся со стопкой в руке Артемий Богданович, ему по обязанности положено произнести вступительную речь о том, что колхоз идет в гору - святая правда, давно ли получали триста граммов на трудодень, - что лучших своих людей колхоз умеет ценить, что Настя Сыроегина - прощенья просим за оговорочку, уже Неспанова, - была ничем, а стала всем, что такие, как Настя, - хозяева жизни, что спасибо дорогим гостям, что приехали... Артемий Богданович говорил до тех пор, пока не занемела рука, державшая стопку, и только тогда провозгласил:
- За здоровье молодых!
Поднялся первый секретарь райкома Пухначев, в жизни он был прост, скор на слово, но тут случай особый, быстрота и простота неуместны. Он тоже долго говорил, держа стопку, что растут кадры, что поднимается экономический и культурный уровень, что вот вам наглядный пример - знатная свинарка...
Второй секретарь по пропаганде, Кучин, долго увязывал свадьбу Насти с международным положением, с посягательствами империалистов...
Однако дальше пошло быстрей, так как Тужиков, председатель райпотребсоюза, речей гладко говорить не умел: колупнул международное положение спутался, завязал было речь о светлом будущем - и тут спутался, махнул рукой и рявкнул:
- Горька-а!!
И столы охотно подхватили:
- Го-орь-ка-а!!
Костя, путаясь в невестиной газовой накидке, послушно потянулся к Насте, клюнул носом в щеку.
- Э-що горь-ка-а!!
Снова клюнул.
Тут кончилась организованность, начался разброд, чокались кто с кем хотел:
- Ой, кум, будь здоров!
- Пашка, едрена-матрена! Забыл? Дотянись!
Пробовали говорить речи в честь гостей, но не получилось, хотя за их здоровье охотно пили.
Грянули дружно две сыгравшиеся гармошки, молодежь зашевелилась, полезла танцевать, но танцы сбил шофер Женька Кручинин со своей Глашкой. Женька выскочил и начал выкаблучивать - мелькали начищенные голенища, летали ладони, моталась разлохмаченная голова, с разгона врастал в землю перед Глашкой:
Эх, хвать да похвать
