Приобретя способность говорить, Иосиф произнес скорее себе самому:
Реально, Душа не обсуждается нигде и никем в России. У нас люди спорят стоит ли преподавать религию в школе. Конечно да! Но кто будет обучать душу?! Сколько будет дважды два — этому может учить и негодяй. А вот обучать душу он не может, только губить. Кто эти десятки тысяч преподавателей души? Подвижники? Столько нету! Тогда значит лицемеры? Нет лучше не надо.
— Да, действительно из далека к нам изволили. А какими судьбами к нам, если не секрет, конечно?
В противном случае, Западная цивилизация рискует повторить судьбу Римской империи, которая в один прекрасный момент оказалась беззащитной перед нашествием варваров.
— В миру я преподавал философию в Московском Государственном Университете. Моя диссертация была посвящена Эпикуру. Когда Россия воспряла, проснулась, мы все стали ожидать больших перемен, думали что наконец пробил час для России. Страна начнет очищаться, покается за прошлое и двинется вперед, станет нормальной цивилизованной европейской страной, сбросив с себя азиатскую косность и полностью освободится от коммунистического прошлого. Но жизнь показала, что захлебнулись самые радужные ожидания. Прошлое настолько сильно, что не отпускает нас. Прошлое выжило, перевоплотилось и вновь властвует над душами людей. В который раз вновь обманули людей. Впрочем, народ и рад был обмануться, ибо он с самого начала не верил переменам и не хотел их. А тут как раз оборотни «помогли» народу утвердиться в своем негативном мнении о переменах. Все это кончилось назначением чекиста президентом.
— Да, мы давно не виделись.
Иосиф вошел в квартиру. Пахло старыми, залежавшими вещами. Пахло так, как обычно пахнут квартиры одиноких и старых людей. Пелагея Николаевна проводила его в столовую, усадила за стол, накрыла свежую скатерть, поставила на стол сахарницу, варенье, кусок пирога и заварила чай. Затем она уселась напротив Иосифа, который терпеливо сидел и ждал.
— Я прекрасно понимаю, что к любой вере приходят, а не получают готовой. И каждый народ достоин не только своего правителя, но и своей религии. Вот в чем проблема! Я верую во единого Бога, его сына Иисуса Христа и Святого Духа. Я люблю мой несчастный народ и желаю ему только добра. И если я вижу что-то хорошее в протестантизме или в пуританской морали или еще где-то в буддийских святых писаниях, мой народ достоин воспользоваться этим хорошим.
Старушка охнула от неожиданности. Давно она не видела как плачет интеллигентный, хорошо одетый и трезвый мужчина. Она совсем растерялась, но потом подошла к нему и стала гладить его красивые вьющиеся, светло-каштановые волосы. С этой незнакомой старушкой Иосиф чувствовал себя совершенно свободно, так как если бы был один. Даже перед родителями он смутился бы. Но сейчас он совершенно не стесняясь рыдал так, как он не плакал лет двадцать. Через некоторое время Иосиф почувствовал огромное облегчение, как-будто с него сняли тяжелый груз. Слезы облегчили его потрясенную душу, которая впервые столкнулась со смертью близких ему людей. Успокоившись, но все еще всхлипывая, не понимая, как это он всегда такой сдержанный, умеющий держать себя в обществе человек, так сорвался. Эта разрядка была такой мощной, как-будто он оплакивал не только то, что ему пришлось пережить за эти дни, но и большую часть своей иммигрантской жизни. Казалось, он выплакал и разрядил всю многолетнюю иммиграционную напряженность, которая накопилась в нем. Его переполняли совершенно новые ощущения, которые он никогда не испытывал в своей жизни.
