– Проклятие! – скривился первый. – Ну да ладно. Думаю, пока не о чем беспокоиться. – Он поднялся. – Придешь завтра на барбекю к Бастасам?
– Чтобы я пропустил такое событие? Весь Тусон соберется там. Может, удастся потанцевать с Кэндис Картер.
Первый нахмурился.
– Не заводись, Магро, я пошутил. И потом, она в трауре по Кинкейду. Не думаю, что Кэндис станет танцевать, даже с тобой. – Он захохотал.
Магро выругался и выскочил из салуна, опрокинув стул.
Джек смотрел ему вслед.
Он потягивал виски, представляя себе Кэндис в объятиях темноволосого парня по имени Магро, веселую, отплясывающую танцы белых людей. Его охватили злость и возбуждение; совет Шоцки прозвучал в мозгу: «Убеди ее».
Это будет чистым безумием с его стороны. Одно дело – сидеть в салуне в Тусоне и совсем другое – заявиться на вечеринку на ранчо. Но Джек хотел увидеть ее.
Решительно поднявшись, Джек бросил несколько монет девушке и вышел наружу. Помедлив на ярком утреннем солнце, он посмотрел на магазин, располагавшийся напротив, и пересек пыльную улицу. Две матроны и молодая женщина шарахнулись в сторону. Джек открыл дверь.
В магазине было пусто. Единственная покупательница, грузная мексиканка, перебирала рулоны ткани. За прилавком, склонившись над расходной книгой, стоял худощавый белый мужчина. Услышав звон колокольчика, он поднял голову и закрыл гроссбух. Джек с небрежным видом вошел.
– Я вас слушаю! – сказал мужчина.
– Мне нужна одежда, – отозвался Джек. – Брюки, сорочка. Новая шляпа и, пожалуй, шейный платок. Красный.
На следующий день, уже в сумерках, Кэндис подъехала к обнесенному стенами ранчо. Часовой узнал ее и распахнул тяжелые ворота. Не успела она одолеть и половину пути до длинного одноэтажного дома, как вся семья высыпала наружу во главе с Джоном.
– Боже правый, Кэндис! – завопил он, сняв ее с лошади. Крутанув сестру вокруг себя, он передал ее Марку, почти такому же высокому, как младший брат. Затем Люк, старший из братьев, заключил Кэндис в объятия, прежде чем она попала в руки отца.
Она расплакалась.
– С тобой все в порядке? – спросил старший Картер, глядя на дочь.
– Да, папа, прости меня.
– Вот и славно, а с остальным мы разберемся.
– Где, к дьяволу, Кинкейд? – требовательно спросил Марк.
Не ответив, Кэндис прижалась к отцу. Он обнял ее, и они двинулись к дому.
Люк повернулся к брату:
– Не спеши, парень. Дай ей прийти в себя.
– Я убью этого мерзавца! – взвился Марк.
– Чья эта лошадь? – поинтересовался Джон. – Ради Бога, Кэндис, ты что, одна приехала?
