Речная нимфа - Элейн Кроуфорд

Орегон, 1853 год

Жоржетта Пакуин разглядывала пристань с верхней палубы. К сходням, не торопясь, приближался человек, не заметить которого было просто невозможно. Он вышагивал с таким видом, словно был главным действующим лицом в разыгрывавшемся спектакле. Каждое движение, дорогой серый костюм от хорошего портного, цилиндр, щегольски сдвинутый набок, ботинки, начищенные до зеркального блеска, — все свидетельствовало о его богатстве и власти.

Жоржетта, не отрывая взгляда от пассажира, осторожно вытащила ветошь из кармана робы и принялась отчищать руки от жирной смазки. Губы ее скривились в насмешливой улыбке. Он мог одурачить кого угодно, этот красавчик, но только не ее. Он — игрок, из тех, что пересаживаются с парохода на пароход, обирая простаков. Глаз у нее наметанный, она сразу узнала преувеличенно самоуверенную манеру держаться, присущую всем шулерам.

Совсем иное впечатление вновь прибывший произвел на юных леди, расположившихся возле борта (Жоржетта мысленно назвала их беспросветными дурехами). Пытаясь обратить на себя внимание незнакомца, они беззастенчиво кокетничали, толкались локтями и так пронзительно верещали, что и у глухого заложило бы уши!

Между тем незнакомец оставил позади оживленную толпу провожающих и тех, кто только готовился подняться на борт «Вильяметты», и ступил на сходни. За ним следовал негр, такой щуплый, что вполне мог сойти за подростка. От его ярко-красного одеяния рябило в глазах. Он вел в поводу серого, в яблоках, жеребца — разумеется, лучших кровей. Горячее животное дичилось, пританцовывало и прядало головой, вскидывая ее с той же надменностью, что и его хозяин. Таким образом, портрет «истинного джентльмена из южан» был завершен.

Восхищенные женские взгляды мало занимали незнакомца, зато он с интересом оглядел солидных пассажиров мужского пола, явно оценивая их с профессиональной точки зрения. «Ищет болвана побогаче», — презрительно подумала Жоржетта. Потом взгляд его скользнул по ней с таким безразличием, словно ее и не было, и ушел в сторону.

Девушка пожала плечами. В конце концов, для посторонних она всего-навсего юнга, то есть почти невидимка. За свободу приходится платить! А что такое свобода, она не знала, пока не оказалась в Орегоне и не надела, с разрешения отца, грубую матросскую робу.

Интересный пассажир тем временем обернулся к негру с жеребцом в поводу. От дальнейшего наблюдения Жоржетту отвлек добродушный окрик:

— Эй, бездельник!