Маруся могла передумать, в любой момент. Обида пройдет, ребенок остается, он навсегда связал ее с мужем. Толик был против развода, Толик хотел сам заботиться о своем ребенке.
Можно ли простить измену? Конечно, да, если любишь.
Если этот кобелина любит жену, то дело и вовсе труба.
И все же Михаил не мог оставаться в стороне. Зацепила, приворожила — это все ерунда. Он влюбился в Марусю, влюбился, как мальчишка.
Между прочим, Михаил в деревне от отсутствия женского внимания не страдал, как раз наоборот. Поначалу к нему все деревенские разведенки и старые девы в гости захаживали, потом замужние стали сватать незамужних родственниц. Да что далеко ходить! Та же Василиса со своей двоюродной сестрицей плешь проела. Кстати, теперь она Марусю привечает, а о Зинке вроде как и забыла. И замечательно.
Так вот, выбор у него был, и большой. Только никто в душу не западал, как Маруся. А она рядом, только руку протяни… и далеко, потому как запретный плод. Стоит Михаилу перейти в наступление, как на горизонте маячит тень мужа Толика. Да и сама Маруся… то привечает, то вроде как боится чего. А теперь и вовсе обиделась.
Ядрена вошь.
Михаил с удовольствием разобрался бы в Марусиных обидах, но времени на это не осталось. Доить коз, задавать корм животине, пахать на огороде… И еще тысяча мелких дел, которые уже нельзя откладывать. И Марусины цветы не забыть полить. Вот и сводилось весь день общение к вопросу «Как ты себя чувствуешь?» и ответу «Нормально».
Температура поднялась только к вечеру, да и то небольшая, зато в комплект к больному горлу добавился насморк. А Маруся, коза упрямая, умудрилась приготовить ужин, да такой вкусный, что Михаил не устоял, умял две тарелки гречки с мясом. Хозяюшка…
Как такую жену можно не ценить?
Поговорить в тот день так и не удалось. Михаил с ног валился от усталости и спать ушел к себе. И назавтра дел получилось не меньше, но вечер он специально освободил для Маруси. Хотелось подольше посидеть на уютной кухне, поговорить. Однако надеждам на спокойный ужин не суждено было сбыться.
После вечерней дойки Михаил постучал в дверь, которую Маруся зачем-то заперла, и бодро крикнул:
— Ваша мама пришла, молочка принесла.
Дверь распахнулась, на пороге стоял муж Толик.
— Серый волк, значит… — Он смерил Михаила недобрым взглядом. — Где молочко?
— Вот. — Он протянул ему крынку, растерявшись.
— Маш, мне расплатиться или ты сама? — крикнул Толик, оборачиваясь.
— Иди отсюда! — цыкнула на него Маруся, появляясь на кухне. — Нечего командовать в моем доме.
