— Нет у меня спиртомера, — ухмыльнулась вредная девчонка. — Вполне может быть, что градусов там больше, чем в вашем роме. Что было дальше?
— Дальше я помню отрывками. Качающаяся палуба, прогуливающиеся по ней фрейлины в легких платьях, чьи-то стройные ножки — порывом ветра завернуло подол у кого-то из них. Потом каюта. Ночь…. Девушка в черной маске, обнаженная и привязанная к кровати…. Я…. не могу больше!
И мужественный капитан отвернулся к окну, за которым уже медленно занимался поздний осенний рассвет.
— А утром, когда вы очнулись, никакой девушки рядом не было, — с уверенностью сказала Ангел, кивнув Шанти-талю. Тот понял. Молча плеснул в кружку самогонки. На этот раз капитан выпил не поморщившись. Вальен-таль так же молча подвинул к нему столик с закуской: нарезанный крупными кусками хлеб, холодное мясо и соленые огурцы.
— Не было, — согласился капитан, проглотив огуречный ломтик. — И я бы счел это сном, бредовым видением, но через девять месяцев Его Величество вызвал меня к себе и показал письмо, пришедшее с обычной курьерской почтой. Некий барон сообщал, что его дочь на днях разродилась мальчиком. Больше в письме не было ни строчки. Ни имени барона, ни имени его дочери. Ни сведений — что случилось с роженицей и младенцем.
— Помню — помню, — встрепенулся ректор. — Злат тогда был в растерянности.
Он хорошо помнил, что никаких посторонних связей на тот момент не имел. Команду каравеллы допрашивать не имело смысла. Не стал бы барон сообщать о ребенке, рожденном от матроса, королю. Капитан и офицеры тоже были вне подозрений. Оставался лишь ты, мой мальчик.
— Я отрицал все, — глухо сказал капитан. — Впрочем, отец и не настаивал особо: он-то помнил, в каком виде я предстал перед ним утром.
— Да, картинка была еще та, — хмыкнул Вальен. — Теперь и я припоминаю, как тебя вели под руки в каюту Его Величества. Я еще спросил у отца, мол, что с лордом Еженом такое случилось. Он взъерошил мне волосы и сказал, что лорд плохо переносит морскую качку. И я даже тебя пожалел. Мне сия болезнь была неведома….
В гостиной воцарилось молчание. Лорд Шанти-таль, никого не спрашивая, пошарился в погребке, добыл бутылочку чего-то золотистого, прогулялся до кухни, и вскоре на столике выстроились бокалы с вином.
— Валь, я что-то не нашел ничего к вину, — сказал лорд. — Только холодное мясо.
— Я сейчас, — поднялся ректор и открыл портал. Вернулся он быстро, неся в одной руке вазу с фруктами, а в другой — большой пакет с фирменным знаком королевских кондитерских: золотистое пирожное с пышным белым кремом и вишенкой в центре.
