Он взял свою баронессу под руку и аккуратно повел к роллс-ройсу. Аккуратный пучок на его затылке рассыпался. Волнистые волосы свободно упали почти до самых плеч. Он слушал противный голосок мадам терпеливо и кивал согласно. Убирал пальцами, как гребнем, выгоревшие пряди назад. Что-то вежливо вещал светлыми губами. Усаживал деликатно на сиденье. Уговаривал. Я отвернулась. Бе! Спрыгнула на землю и ждала, скрестив руки на груди, когда командир соизволит вернуться в родную машину.
— Курсант Петров! — комэск возник передо мной. Глядел холодно и зло. — Извольте извиниться перед госпожой баронессой Кей-Мерер.
Ага, жди! Я вытянула руки по швам под командирским взглядом. Неназываемый! Вот зачем ему столько красоты, этому солдафону? Не понимаю.
— Я жду, — Максимус Кей-Мерер пялил на меня обесцветившиеся зенки. Побледнел заметно.
— Ладно, — промямлила я. Не выдержала нажима. Пойду наплету что-нибудь этой дуре.
— Не ладно, а слушаюсь! — рявкнул комэск. Подошел к грани, ноздри на безупречном носу раздувал.
Я неумело прижала правую ладонь ребром к виску. Вышло издевательски глупо. Возможно, кому-то было бы смешно. Но точно не участникам событий. Не разглядывая реакцию грозного начальства, я громко потопала к лимузину. Снова повторила армейский жест. Вышло лучше, элегантнее. Наклонилась к холодному профилю красавицы в амбразуре открытого окна автомобиля:
— Учись бегать и прыгать, малышка, пригодится по жизни. — я улыбнулась во весь рот. Говорила интимно, так, чтобы бродяга-ветер командиру не донес ни словечка. С удовольствием резко махнула рукой к кудрям. — Бывай здорова, баронесса! Не кашляй!
Лихо повернулась на каблуках и пошагала к вранглеру. За спиной взвыл мотор несчастного роллса. Наша с комэском подруга рванула с места в карьер.
— Что ты ей сказал? — спросил начальник.
— Все, что положено, — я подошла к нему. Не знала, куда мне садиться. За руль или на заднее сиденье, с глаз долой.
— Странный ты парень, Петров. Девушку обидел. Зачем? — Кей-Мерер глядел задумчиво. Вертел баронскую печатку на мизинце левой руки. Туда, сюда, по кругу.
— Так она же дура! — откровенно призналась я. Засмеялась. Что тут непонятного?
Короткий удар слева прилетел мне прямо в радостные губы. Разодрал черным камнем перстня. Больно, обидно. За что? Кровь текла по подбородку.
— Женщин, Петров, следует уважать всех, независимо от уровня их интеллекта. Узнаю еще раз, что ты оскорбительно ведешь себя по отношению к дамам, получишь в морду по-настоящему и вылетишь из моей эскадрильи на раз-два. Понял? — блондин брезгливо протер салфеткой левый кулак. Смотрел с надменным интересом, как распухает моя нижняя губа.
