— Впрочем,— продолжал тот мягко, словно баюкая, — почему бы вам не сказать... Я вижу, вы свой человек... Видите ли, мы играем в покер.
— В покер? — повторил Макарие взволнованно. Впервые за все утро он услышал слово, от которого сердце его затрепетало.
— Да. На одной из этих барж. Всегда находится компания, впрочем, может быть, вас это совсем и не занимает...
— Напротив,— чуть не подпрыгнул Макарие,— напротив...
— В таком случае, если хотите, я могу отвести вас туда. Люблю делать людям приятное.
Спустя несколько минут они уже были па барже. Сначала компания, сидевшая за карточным столом, разочаровала Макарие. Люди, в большинстве моложе его, смерили их холодным взглядом и, не ответив на приветствие, вновь углубились в карты.
— Это мой хороший друг, — лаконично представил его чернявый речник, — Макарие, кажется?
— Совершенно верно,— подтвердил Макарие, и, поскольку никто не предложил ему сесть, сам выбрал себе уголок в холодке, придвинул обшарпанный табурет и стал смотреть игру.
Макарие не принадлежал к числу страстных любителей покера, но и не был человеком, не имеющим в нем никакого опыта. Не раз за долгие, тягуче-однообразные десятилетия службы он встречал полночь с картами в руках, в тесной, прокуренной квартирке кого-нибудь из своих знакомых. И здесь, на барже, играли в ту игру, в которой он достаточно хорошо разбирался. Ставки были небольшие, играли осторожно. Типичная партия для времяпрепровождения, хотя и не лишенная своеобразной прелести и остроты.
Речник повертелся на барже минуту-другую, Макарие не мог сказать точно, сколько, но когда он через некоторое время случайно отвел взгляд от стола и осмотрелся, того уже не было. И тут ему стало до боли ясно, как одинок он среди этих незнакомых людей, даже не замечавших его присутствия. Незваный гость, которого заманили сюда. лишь затем, чтобы показать, насколько он чужд этому миру у реки. «Мерзавец,— вздохнул он, обводя глазами палубу, заговорщически прятавшую черного речника,— сунул меня сюда, а сам исчез, как последняя сволочь».
Первым его поползновением было встать и уйти с баржи, от этих людей, для которых он, в сущности, был пустым местом. Нет ничего проще встать и, не простившись, двинуться к тому самому бурлящему котлу на берегу, который, казалось, вот-вот взорвется. Люди за столом продолжили бы свою игру, словно ничего не случилось. Его появление здесь было бы для них чем-то вроде порыва ветра, который мгновенно забывается.
