Он улыбнулся, как только я вошла.
Я остановилась у порога, а Зверь пошел к дивану. Сестра сжалась. Успела познакомиться с мальчиками поближе?
— Привет, — Руслан подобрал со стола рюмку и приподнял. — За тебя.
На низком черном столе батарея бутылок и четыре рюмки.
Из двух пили — видно по следам на донышке. Заприметив соль и нарезанный лайм, я поняла, что ребята баловались текилой. Вдвоем. Сестра не пила, хотя ей предлагали — с краю стояла полная рюмка. Была и четвертая — пустая. Для меня.
— Проходи, — Рус облизал губы и выпил свою рюмку до дна. — Угощайся, дорогая.
— Спасибо, не надо, — ответила я.
Зверь упал на диванчик рядом с сестрицей и приобнял ее, как подружку. На лице появилось страдальческое выражение, но она не издала ни звука — умная. Не показывай хищнику слабостей. Особенно, если он садист.
Лезвие уперлось ей в щеку, не надавливая, медленно поползло по коже. Зверь ласкал острием, но смотрел с таким видом, будто это его язык. Со сладострастным, вот каким.
— Убери нож, — хрипло сказала я и откашлялась.
Надо бросать курить. Раньше я не хрипела.
Он не среагировал.
— Я сказала, — повысила я голос, — убери нож от лица моей сестры, Зверь! Я тебя с ложки поила, а ты моей сестрице рожу режешь?
— Я твоя сестрица! — прорычал он, вновь со звериным хрипом.
— Кирилл, хватит, — сказал Руслан и усмехнулся. — Лучше покажи ей.
Зверь со смехом задрал майку, обнажая мускулистую грудь. Шрамы, шрамы, шрамы. Тонкие линии от ножа, белые, зажившие — они складывались в буквы.
«Оливия».
Я хмыкнула и взглянула ему в глаза, искрящиеся от смеха.
— Ты вырезал мое имя на груди?
Он заржал, радуясь, что я сумела прочесть.
— Ты псих… И ты ему позволил? — я повернулась к Руслану.
— А что я мог сделать? — удивился он.
Он расхохотался и я поняла, что на самом деле ему нравится эта больная игра. Игра, в которую мы когда-то играли втроем.
— Отпусти сестру, — попросила я.
Просто попросила, как раньше просила обо всем.
Прошу тебя, брось свои игры — я устала. Я больше не могу играть.
Он все равно выиграет. У него преимущество, с которым ничего не сделать.
Руслан знает, где у меня болит сильнее всего.
Он усмехнулся, качая головой.
— Ты же не хочешь к нам, Оливия… А мы скучаем одни, нам не весело.
Сестрица была зажата между мужчинами, как селедка в бочке. Тела у них приятные, упругие, но она не слишком довольна.
Рус наклонился к ней, обнимая плечи, Зверь убрал волосы от лица и коснулся губами мочки уха. Интимно. Сложенный нож он бросил на стол. Ладонь легла моей сестре на колено и скользнула вверх, прямо под подол сарафана.
