– Вы свободны, мистер Питерсон, – не отрываясь от моих глаз. За спиной послышались спешные шаги. Вот ведь жалкий трусливый человечишка. Только что бил себя кулаком в грудь и хотел провести со мной вечер, а стоило другому мужчине, женатому, кстати, заявить свои права, как тут же смылся! Впрочем, не могу сказать, что была огорчена. Я только и искала причину освободиться от его общества, но не таким же мучительным образом! – Так значит вот он – «тот самый», о котором вы говорили в лифте?
– Повторюсь – это не ваше дело, – почти шепотом и неуверенно. От былой решимости и следа не осталось. Одно его присутствие рядом полностью подавляло мою волю к сопротивлению. Единственное желание – быть ближе, даже ближе, чем это возможно физически. Слиться душами, стать единым целым…
– Предпочитаю сам решать подобные вопросы, – он, кажется, потешался надо мной. Весь полный спокойствия, мужественности и силы, а рядом как воробей, мечущийся в клетке, маленькая и взъерошенная от собственной ярости я. – Потанцуем?
Если он собирался совершенно выбить меня из колеи – у него это великолепно получилось!
– Не думаю, что это понравится вашей спутнице, – к слову, Шарлин не было видно. Вот ведь прохвост. Пока его жена где-то ходит, он решил за другой приударить. Какое лицемерие!
– Мне не перед кем отчитываться, мисс Уэйнрайт, – ладонь скользнула по моему плечу, груди и мягко коснувшись талии, легла на изгиб спины. Сама того не заметив, я закрыла глаза от удовольствия, позволив мурашкам пробежать сладостной волной по всему телу. Какую власть он имеет надо мной. Свести с ума одним лишь касанием руки. Открыв глаза, я заметила довольное выражение его мужественно прекрасного лица и корила себя за проявление чувств и собственной слабости.
– Мне… я… – пока я искала оправдания произошедшему, он мягко прижимал меня ближе, не переставая улыбаться. Так близко не танцуют. Так близко только заявляют права…
– Я внимательно вас слушаю, – моя ладонь была бережно сжата другой рукой.
Пришлось повиноваться и положить свободную руку на его плечо. Я боялась коснуться его. Боялась, поскольку прекрасно знала, обретя его на миг – вновь потеряю и потеряю надолго. А каждое мгновение без него – мука. Словно тысяча ножей впивается в сердце, разрезая его на маленькие кусочки. Окончательно сдавшись, я положила голову на его грудь, чтобы не выдать волнения и слез, чтобы не видеть его манящих глаз, чтобы не дышать, не чувствовать… но от этого стало только хуже.
