— А я и не отказываюсь… от своих… слов, — перемежая фразы с дразнящими покусываниями моей шеи, заявил вампир. — Мой мозг отключился рядом с тобой ещё тогда, на поляне… И теперь я словно безумец, схожу с ума каждый раз, когда ты думаешь обо мне… Я же всё чувствую, Лекси… Ты мне всю душу наизнанку вывернула… Но я обязательно справлюсь… с тягой к тебе… Вот только овладею тобой… сладко-сладко, и сразу справлюсь…
Ох, бедный, как же его накрыло-то…
— И не надо так смотреть на меня! — Ли неожиданно отстранился, буравя моё лицо голубыми бездонными омутами, в которых плясали алые всполохи. Это было завораживающе и жутко одновременно. — Я хочу видеть в твоих глазах страсть, мольбу, обожание или даже ненависть, но только не жалость!
— Ли… — сочувственно выдохнула я и тут же вздрогнула, когда вампир с гневным рычанием разорвал на мне одежду.
Вот ведь поворот: я думала, что платье на мне муж порвёт, а в итоге это сделал император. Блин, оно же было таким красивым… И какую силищу надо иметь, чтобы разорвать плотный корсет как бумагу?
— Не жалей, я тебе ещё пятьдесят куплю, — ответил на мои мысли вампир.
Разделавшись с платьем, Ли решительно оторвал от остатков подола две длинные ленты, и одной из них завязал мне глаза, а второй — зафиксировал мои руки к изголовью кровати.
Я не сопротивлялась: понимала, что, если рыпнусь, Кай может ринуться на мою защиту, и ему достанется от Ли по полной программе.
— А сейчас — просто расслабься и доверься мне! — смягчил свой голос император.
Легко сказать — расслабься. Конечно, и Кай, и Ли уже видели меня обнажённой, но от того, что я лежу тут перед двумя мужиками голая и связанная — мне было не по себе.
— Какая ты всё-таки красивая… — с нежностью пробормотал Ли, уверенно и ласково проведя бархатной ладонью от моей шеи до живота, разогнав при этом целый полк бешеных мурашек.
Не знаю, что за магию он применил, но от одного этого движения мой разум затуманился сладкой негой, и я утратила способность мыслить трезво. Всё тело напряглось в предвкушении следующей ласки, а моё беззащитное положение делало все испытываемые чувства и эмоции ещё острее.
— Зачем это? — услышала я дрогнувший голос Кая и догадалась, что он спрашивает про мои завязанные глаза и руки.
— Так она сильнее сосредоточится на своих ощущениях и получит больше удовольствия. И не будет испытывать вину за происходящее, — спокойно объяснил император.
— Ясно… — задумчиво пробормотал Кай, и мне не надо было быть телепатом, чтобы понять, что он сейчас вспоминает наш утренний разговор, когда я заинтригованно отнеслась к его угрозе привязать меня к кровати.
