Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась. Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.
Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные четыре — в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова
Минервы покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.
Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».
Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам белого особняка и позвонил.
В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой. Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при ходьбе.
Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.
— Что вы продаете? — спросила она.
— Ничего.
— Что вам нужно?
— Я хочу видеть миссис Джаспер.
— По какому поводу?
— По поводу автомобильной аварии.
— А что именно вас интересует?
— Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания выплатила компенсацию и…
— Ну и что же вам нужно?
— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее. Она вообще ничего не сказала. А просто повернулась и не спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на костлявых ногах.
Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Лэм.
— Это фамилия. А имя?
— Дональд.
— Вы представитель страховой компании?
— Нет.
— Почему же вы интересуетесь этой аварией?
— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
— Вы беседовали с другой стороной?
— Нет.
— Со страховой компанией?
— Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.
— А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.
— Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает мне в приеме. Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться со мной.
— А что вам известно об этом деле?
— Многое.
Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком_, глаза, пристально смотрели из глубоких глазниц. Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.
