— Это Минерва Карлтон? — спросил я.
— Да, это она.
— Хорошая фигура, — сказал я..
— Да. Так считают.
— Ваша. Я смотрел на вас.
— Скажите, эти услуги уже включены в сумму гонорара или же вы сами их включили?
— Я сам их включил.
— В таком случае можете их исключить.
— А остальные снимки?
Она покачала головой:
— Знаете, когда у вас в руках фотоаппарат и вы от нечего делать флиртуете на пляже, то невозможно предсказать, что получится на снимке.
— У вас есть негативы этих фотографий?
— Да.
— Дайте мне негативы этих двух, пожалуйста.
— Для чего?
— Они мне нужны.
Она постояла нерешительно, затем все-таки вынула пленки из карманчика конверта и подошла к окну, чтобы определить на свет нужные негативы. Она стояла ко мне спиной. Я видел, как двигались ее плечи, видел полупрозрачные пленки в ее руках.
Наконец она нашла то, что мне нужно, и протянула мне две фотопленки.
— У вас есть конверт? — спросил я.
Она взяла со стола фирменный конверт, вытряхнула из него все пленки и протянула мне.
Я взглянул на пленки. Они были размером два с четвертью на три с четвертью. Я подумал, что их можно было бы увеличить.
— Прекрасное изображение, — сказал я.
— Оставьте ваше личное мнение при себе!
— Я имел в виду экспозицию, — сказал я.
— А-а!
Я продолжал изучать пленки.
— И прекрасно проявлено.
— Здесь неподалеку есть фотоателье, куда я отдаю проявлять пленки вот уже три года.
— На этот раз я имел в виду не пленки, — сказал я. — Я говорил о вашей фигуре.
Она сделала движение, как будто хотела бросить в меня книгу, но в глазах я заметил смешинку.
— Итак, вы ничего не знаете о Стэнвике Карлтоне? — спросил я.
Она улыбнулась, покачала головой и сказала:
— Подозреваю, что Стэнвик не любит меня. Как-никак мое имя связано с бурным прошлым его жены.
— А разве оно было бурным?
— Не говорите глупостей. Просто он ревнивец, собственник и недоверчивый человек.
— Вам следовало бы прочесть всю газету, — сказал я.
— Зачем?
— Минерву нашли мертвой в мотеле «Коузи Дэлл» примерно в десяти милях от города. Она…
Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая дверь, — ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти Минервы Карлтон.
