— Нет! — закричала она.
— А я думаю, что да.
— Вы ошибаетесь. Никогда в жизни я не нанимала сыщиков.
Я положил газету, вынул из кармана футляр для визитных карточек, вытащил из него одну, встал со стула, подошел к ней и протянул.
Она взяла карточку, прочла ее, посмотрела на меня с подозрением, затем воскликнула:
— О-о!
Я вернулся и опять сел на стул.
Она снова взглянула на карточку.
— Вы Дональд Лэм?
— Да.
Она на минуту задумалась, потом сказала:
— У вас есть при себе какое-нибудь удостоверение личности?
Я показал ей водительские права и удостоверение частного детектива.
— Я принимала ванну, — сказала она.
— Я догадался.
— Я вижу, вас не нужно уговаривать, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вы со всеми клиентами обращаетесь так уверенно?
— Я постучал. Вы не ответили.
— Я не запирала дверь. Ждала подругу. И подумала, что вы — это она.
— Вы считаете, что я должен был вернуться в холл и оттуда выкрикивать свое имя и профессию?
— Нет, — сказала она. — Конечно нет. Ну ладно. Пойду оденусь.
По-видимому, спальня находилась за ванной комнатой, потому что она прошла через ванную, плотно притворив за собой дверь, и я услышал, как щелкнула задвижка. Она доверяла мне точно так же, как канарейка доверяет кошке.
Через пятнадцать минут она вернулась. Берта Кул была права. Она была очень симпатичная с виду. Приятные черты лица, живые черные глаза, искрящиеся юмором, волосы такие черные, что при определенном освещении отливали синевой, и очень, очень стройная фигура.
Она была хладнокровна, добродетельна и спокойна. Усевшись, она спросила:
— Ну, что вам удалось выяснить? Надеюсь, вы расскажете мне?
— Сначала я хотел бы прояснить кое-какие детали, — сказал я.
— Я дала миссис Кул всю необходимую информацию.
— Может, вы и дали, но она ее не записала.
— Не может быть! Она сидела напротив меня с карандашом в руках и записывала каждое мое слово.
— Берту Кул, — сказал я, — интересуют только деньги, а писала она одно и то же — сумму гонорара, которую вы нам заплатили.
Клэр Бушнелл расхохоталась.
— Сначала расскажите мне кое-что о своей тетушке, — сказал я. — Ее зовут Амелия Джаспер, так? И она живет в доме номер 226 по Корреандер-стрит, так? И вы ее единственная родственница?
— Да. Верно.
— Ну а что еще?
— А что вы хотите узнать?
— Все.
Она задумалась ненадолго, внимательно на меня посмотрела, как бы пытаясь решить, что же мне можно рассказать, затем сказала:
— Мой дядя умер несколько лет назад и, вероятно, оставил тете немного денег. Никто не знает сколько.
