– Да знаю я, знаю, – отмахнулся Матвей. – На словах хорошо звучит. А на деле тем и закончится, что зачинщиков полицаи повяжут, а остальные разбегутся. Бывало ли по-другому?
– Это же только первые шаги! – с жаром проговорила девушка. – Рабочие ещё не в полной мере прочувствовали всю важность пролетарской борьбы. Для этого мы, партия, и существуем: надо образовывать людей, прививать им сознательность. Знаете про социалистический кружок? Приходите к нам на собрания. Если вы из Преображенского района, недалеко будет. Мы раз или два в неделю встречаемся вечерами, пьём чай, обсуждаем новости, изучаем теорию классовой борьбы.
– Посмотрим, работаю-то допоздна, – сказал Матвей, а про себя подумал: «Ещё чего. И так под каблуком жандармы держат. И меня, и вас загребут».
– Меня Тамара, кстати, звать,– девушка по-мужски протянула руку.
– Матвей, – Матвей пожал маленькую, пухлую ладошку. – Очень приятно. Вообще да, в Преображенском живу. Все же там живут. Все с заводов. Вы-то наверное, тоже?
– Да – на Павлова.
– А я на Соборной.
– Почти соседи, – лицо Тамары вновь озарилось приятной, открытой улыбкой, и у Матвея даже теплее стало на душе. – Так тем более приходите! Это возле больницы, недалеко.
– Лады, – Матвей, поморщившись, взглянул на небо: колючие капли падали на лицо. – Дождь начался.
Заморосило. Чёрные, матерчатые купола то там, то здесь вспыхивали над толпой.
– Ой, а зонт-то я и не взяла, – всплеснул руками Тамара. – Что ж рассеянная-то такая!
– Не волнуйтесь, можете под моим укрыться, – Матвей раскрыл зонт, и Тамара, не стесняясь, придвинулась ближе.
– Спасибо вам большое. Ну кто бы мог подумать, что поливать начнётся? – она хихикнула.
Матвей тоже посмеялся: когда тучи непрестанно нависают над землёй, и дождит по несколько дней кряду, крайне опрометчиво не принять меры. Впрочем, не одна Тамар оказалась сегодня беззащитна перед ненастьем: добрая треть рабочих не имел при себе ни зонтов, ни плащей с капюшонами. А дождь усиливался, грозя разогнать митингующих быстрее любой полиции, крупные капли забарабанили по куполу зонта. И многие не выдержали удара стихии: к выходу потянулись отступающие, и толпа заволновалась, пришла в движение. Кто-то во всеуслышание принялся журить товарищей за несознательность, возмущаться.
Матвей ощутил сильный толчок в плечо. Обернулся, вздрогнул: скуластое лицо, заросшее почти до самых глаз чёрной щетиной, пристально смотрело на него.
– Цуркану? – произнёс с кавказским акцентом незнакомец.
