Ночь он провёл в заброшенном доме, в котором очутился, когда покинул квартиру. Теперь на её месте зиял провал, и громоздились обрушенные перекрытия. Соседняя квартира почти вся выгорела, среди разбросанной посуды и обломков мебели росла трава, от разбитых окон тянуло холодом. В темноте Павел нащупал чудом уцелевший диван, провонявший гнилью, на нём и улёгся. Постарался заснуть в надежде, что утром всё изменится, но забыться так и не смог; тяжёлая дрёма тянулась вязкой канителью, несколько раз за ночь он вскакивал, оглядывался по сторонам, но всё оставалось по-прежнему. Утро принесло дурные вести: кошмар не прекратился.
Дом выглядел очень древним, имел толстые кирпичные стены, высокие потолки, просторную лестничную клетка – такие строили веке в девятнадцатом. Даже этажей было не пять, как в «хрущовке», где жил Павел, а четыре. При свете дня опустошённая квартира выглядела страшно: кладка почернела, повсюду – куски штукатурки, от мебели мало чего осталась. Но ещё сильнее шокировал вид из окна. Город смело с лица земли, редкие остовы зданий торчали среди битого кирпича, покорёженного железа и прочего мусора, перемешенного с землёй. Трава и кустарник тут хозяйничали безраздельно. «Будто после ядерного взрыва!» – мелькнуло в голове. Вспомнились фотографии разрушенных городов, да и в фильмах видел – один в один.
Выйдя на улицу, Павел оказался в захламлённом дворике, по соседству – пара чудом уцелевших зданий, а вокруг – обломки стен с кусками перекрытий. У подъезда вросла в землю машина, едва не рассыпающаяся от ржавчины. Кузов каретного типа, выступающие крылья, широкие подножки и узкий вытянутый капот напоминали автопром годов двадцатых прошлого века. Павел долго стоял в растерянности, почёсывая затылок. Куда идти, что делать – не ясно: кругом лишь руины. Желудок противно заурчал, ещё больше убеждая, что происходящее – не сон. Сидеть на месте было плохой идеей, а потому Павел просто отправился вперёд, куда глаза глядят.
Бродил часа два, проголодался ещё больше, устал, как собака, а вокруг – такое же кромешное запустение. И тогда он сел на кусок бетонной плиты и крепко задумался. С собой ни телефона, ни бумажника, ни документов – всё осталось в квартире. Да и толку от них? Оружия тоже нет, даже травмата, который Павел бережно хранил в сейфе на всякий пожарный. Следовало идти дальше: руины не могли продолжаться бесконечно. Но приступ безнадёги приковал к месту. Мир в одночасье перевернулся с ног на голову, и разум был не в состоянии это осмыслить и уж тем более, смириться с этим.
