— Я не хотел его убивать!
— Революцию в белых перчатках не делают, забрызгает кровью. Ты вон Сталина решил свергнуть, значит надо уничтожить миллионы солдат, а заодно и всех мирных жителей, включая и детей со стариками, которые против твоей революции. Впрочем, ты уже начал уничтожение, если не остановишься, то и Сталина свергнешь. Пошли, вояка. Жрать, наверное, хочешь? Господин Тилле попросил позаботиться о тебе. Не знаю, что он в тебе нашёл. По мне так такой же, как и все мы, предатель родины.
Предатель родины? Слова врезались в мозг, словно калёное железо. Немцы освободители от коммунизма, значит и он освободитель! Предатель тот, кто сменил гражданство! Или нет? Предатель, то кто предал. Предал кого или что? Коля не понимал, кого он предал?
Они вернулись обратно в тот же дом. На столе стоял чугунок с вареной картошкой в мундирах, рядом лежал пучок зелёного лука, порезанное ломтиками сало, кусочки хлеба, яйца. Картёжников не было.
Полицай поставил винтовку у стены.
— Садись, ешь, заслужил. Остальные по дворам шукают продукты. Немцам ведь тоже жрать хочется. Соберём обоз с продовольствием, ну и что там ещё ценное попадётся, повезём в город. А деревню сожжём. Кому она теперь нужна без жителей.
Коля чуть не подавился от таких слов. Он вспомнил, как нанизывали младенцев на штыки и швыряли в огонь…
Вырвало прямо на стол. Табуретка вылетела из-под него, удар сапогом прошёл по рёбрам, сбил дыхание.
— Ну, ты и свинья! К нему со всей душой, а он…
Коля лежал на полу и не мог сдержать рвотные позывы.
— Держи воды. Не бойся, это точно вода. Приходи в себя и отмой за собой, нам ещё жрать за этим столом. Понял?
Коля кивнул, опростал кружку с холодной водой, поднялся на ноги.
— Ведро в сенях видел, а тряпку…
Полицай открыл шкаф, достал подросткое детское платье с крупными ромашками и бросил Коле.
— Вот и тряпка. Я пойду нашим помогу, а ты замывай, давай. Чего стоишь? Давай, давай!
Коля держал в руках платье девочки, которая, наверное, сгорела вместе со всеми в сарае. И почему-то на месте этой девочки в ромашковом платье он видел Машу.
Мозг опять закипел. О, как захотелось назад, в будущее, к своему компьютеру, к недоработанному до конца докладу…
Доклад. Как приятно хлопали его докладу немцы, как негативно о нём высказались в России. И, вдруг, в мозгах Коли всплыл вопрос, а где воевал его прапрадед? А он ведь точно воевал и пропал без вести в июле сорок первого…
