Страстная пассивность - Михаил Юрьевич Третьяков

Ночь. Снежная бесконечность. На небе сияет звезда, излучающая магнетическое сияние, которое притягивает все. На снегу расположилась паломница. Как она оказалась в этой глуши, не может рассказать ни она сама, ни окружающий пейзаж. Следов не видно. Женщина не запорошена снегом, она сидит. Ноги вытянуты вперёд. Спина прямая. Руки ладонями обращены к небу. Лицо запрокинуто к небу. Глаза прикрыты, а рот полуоткрыт в последней мольбе. За спиной у неё мешок. На одном из холмов видна стая европейских волков, глаза которых жадно блестят в предвкушении скорой поживы. С другой стороны китайский тигр, выделяющийся ярким пятном, на фоне бело-серого пейзажа. И где-то в дальнем углу затмеваемый светом звезды планирует скорый на расправу белоголовый орлан.

Вавилен проснулся. Чувство было такое, словно бы его выбросили в ледяную воду из-под теплого одеяла, а затем вытащили и швырнули на холодный колючий снег. Схожее ощущение он уже испытывал в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря девяносто девятого года. Только в этот раз была толстая чёрная муха, которая медленно двигалась по стеклу.

Татарский босыми ногами протопал в ванную. За последние двадцать лет лицо его почти не изменилось, появились новые морщины, и в выгоревших от жизни глазах плескалось безграничное равнодушие.

Он ненавидел это время, эту страну, но чётко понимал, что ни в какой другой стране себя не сможет реализовать так полно, как здесь. Умылся холодной водой и почистил зубы. Зубы были пока ещё все свои собственные. На кухне включил телевизор, по которому смотрел исключительно канал Animal planets.

В отсутствии работы Вавилен жил на проценты от денег на счете в банке. Процентов как раз хватало для умеренной жизни на год. Он не шиковал, да это ему было и не нужно. Ведь чем меньше понтов, тем меньше внимания посторонних. Его дом поначалу привлекал внимание, но появившееся множество нуворишей, быстро понастроивших сказочных замков, сделали его не приметным.

Он насыпал в чашку растворимый кофе и залил кипятком. Зазвонил сотовый. Аппарат был кнопочным, и это не потому, что Вавилен не мог себе позволить смартфон, а скорее по его идейным соображениям.

– Вавилен, – это был не вопрос, а простая и неотвратимая констатация факта. И голос этот нельзя было спутать с каким-то другим.

– Да, – ответил он несколько осипшим голосом, несмотря на горячий кофе, разогревший связки, еще не произнесшие сегодня ни единого слово.

– Тебе сколько времени на сборы нужно?