Мы всѣ молчали. Только дымъ отъ костра поднялся кверху тонкимъ и чернымъ столбомъ. Костеръ разгорѣлся, брызнули искры, и стало свѣтлѣе. И горы подступили ближе, — широкія, темныя, крутыя, обрывистыя горы. Было тихо и немного душно. Ущелье было какъ широкій черный ящикъ, прикрытый сверху небомъ. И звѣзды на небѣ были, какъ свѣтлые гвозди на крышѣ.
Рубенъ Шавердовъ повернулся къ костру и сказалъ:
— Я выросъ въ такомъ ущельѣ. Въ то время люди зимою всѣ вечера проводили въ хлѣвахъ. Въ одномъ углу ребятишки и бабы. Сказочникъ придетъ, ударитъ въ мѣдныя струны и затянетъ былину. Въ другомъ углу буйволы. Они дышатъ и грѣютъ… Холодно зимой. Одинъ разъ я вышелъ на дворъ и говорю: «Отчего никто не положитъ крышу на эти горы? Былъ бы общій хлѣвъ и буйволы грѣли бы»…
Село Санаинъ лежитъ на высокой террасѣ подъ крутымъ склономъ, поросшимъ буками. Ночью, когда смотришь впередъ черезъ ущелье, верстъ за десять мелькаютъ огни селенія Ахпата. А налѣво, въ углу ущелья чуть мерцаютъ еще огни, — это селеніе Ворнакъ.
Эти села лежатъ по среднему ярусу горныхъ склоновъ. Кругомъ лѣпятся скудныя пашни, а вверху надъ лѣсами стелются сочные альпійскіе луга, гдѣ лѣтомъ пасутся овцы и пастухи живутъ въ палаткахъ, и женщины приготовляютъ кислое молоко — мадзунъ, овечій сыръ и масло.
Когда мы стали подходить къ селенію, насъ прежде всего встрѣтили стада. Сѣрый оселъ, кавказскій длинноухій соловей, поднялъ голову и затянулъ свою жалобу, громкую, отчаянную, меланхолическую, какъ будто ревъ парохода, смѣшанный съ крикомъ утопленника. Буйволы шли по тропинкѣ, низко уставивъ щирокорогія головы. И въ ущельѣ разсыпалось стадо свиней, мелкихъ, проворныхъ, очень похожихъ на дикаго горнаго вепря. Множество бѣлыхъ поросятъ, маленькихъ, быстрыхъ, сновали взадъ и впередъ, какъ бѣлыя мыши, и взапуски съ ними бѣгали быстроглазые ребятишки, босые, въ лохмотьяхъ.
Села эти полупастушескія. Пашни здѣсь скудныя, даютъ урожай самъ — три, самъ — четыре. Крестьяне сѣютъ рожь и полбу. Хлѣба едва хватаетъ на полгода. Люди живутъ скотомъ и платятъ подати отъ стадъ. Но несмотря на пышность альпійскихъ луговъ, весною безкормица. Крестьяне рубятъ огромные буки въ частныхъ — и даже въ казенныхъ лѣсахъ и подкармливаютъ скотъ древесными побѣгами. Впрочемъ, помимо того, лѣсъ дѣвать некуда. Нѣтъ дорогъ и нѣтъ вывоза.
Санаинъ и Ахнатъ это старинныя армянскія села.
Каждому болѣе тысячи лѣтъ. Въ томъ и другомъ селѣ есть старые монастыри IX вѣка.
