– Нет. В обмен на информацию. И я начну первый, чтобы ты поверил мне.
– Я слушаю.
– Что тебе известно обо мне, и что требует от тебя Охрим?
Иван усилием воли выпрямился и вгляделся в Антона.
– Похоже, я, и правда, могу поторговаться с тобой, – сказал тихо, но Бузыкин уже был весь внимание:
– Говори, говори, Иван.
– Ладно. Мне уже неважно, что со мной сделают. И с ними ты или не с ними, не играет для меня никакой роли. Я действительно знаю о тебе от Владлена кое-что такое, чего ты реально боишься. Но я ни словом не обмолвился об этом Охриму. И не обмолвлюсь. Думаю, ты понимаешь, почему. Мне это не надо. Но ты должен понимать, что как только он расправится со мной, следующим будешь ты. Так как ему очень хочется узнать, что связывало тебя с Полуяровским. Каким образом вы с ним, например, оказались в монастыре в одно время и в одном приюте. Так что не тешь себя надеждой, мил человек, что он на мне остановится. У этой породы тормозов нет, они сеют погибель до тех пор, пока их не остановит их собственная смерть.
Уразумел?
Догадки Бузыкина подтвердились, и он решил идти ва-банк:
– Уразумел. Теперь говори насчет своего желания. Хотя мне кажется, я его уже знаю, – Бузыкин выразительно взглянул на кобуру.
– Да, да, – в каком-то отчаянном порыве дернулся Иван и тут же, застонав, сник. – Один патрон.
– Два, – глядя ему прямо в глаза, жестко сказал Бузыкин. – Два.
– Не врешь? – судорожно сглотнул Иван.
– Нет. Сначала его, потом себя. Но есть одно условие. Мы должны зависеть друг от друга. Ты же понимаешь, чем я рискую.
– Согласен. Что взамен?
– Я должен быть уверен, что ты меня не сдашь.
– Я же и без этого не сдал.
– Сейчас совсем другой коленкор. Итак?
– Говори.
– Я знаю, кто тебе всего дороже в жизни. Поэтому я должен знать, где твоя сестра, чтобы быть уверенным, что ты меня не сдашь.
Иван невольно вздрогнул и надолго замолчал.
– Не выйдет, – сказал он наконец. – Зачем она тебе?
– Это мне гарантия. Ей ведь сейчас ничего не грозит. Клянусь, с ней ничего не будет, если мы держим слово. Но если сдашь меня Охриму, я придумаю, под каким соусом сдать ее ему же. Это ведь так ясно. За религию тоже по головке не гладят.
– Утопающий хватается за соломинку, – пробормотал Иван. – У меня нет выхода. Я согласен. Запоминай: Балацкое, немецкая колония Данциг. Там спросишь ее. Когда дашь оружие?
– Когда проверю адрес. Никто тебя теперь не тронет, потому что теперь работать с тобой буду я. Я должен уговорить тебя подписать заключение. Если с адресом все в порядке – а это два-три дня, я оставляю тебе наган и сообщаю Охриму о твоем согласии. Он придет к тебе со своим протоколом и... Я буду за дверьми, и в случае твоей измены прикончу обоих. Мне терять нечего.
