– Дак он что, живой? – искренне удивился Антон. – А я считал, что давно уже сыграл в ящик...
– Живой, – пожала тетка плечами и, выдержав паузу, уточнила со значением: – Только еле-еле душа в теле. Вот я и подумала, что не помириться ли вам напоследок? Кто знает, сколько они оба еще протянут, а у них какой-никакой, а дом. Целые две комнаты, кухня да еще пристройка во дворе. Дело в том, что это и твой дом, и если где подладить да где подновить, то жить в нем еще очень даже можно. – При этих словах она испытующе, в какой-то затаенной надежде проследила за реакцией Антона. И увидев его интерес, добавила с нажимом: – Или продать. Что тоже неплохо.
Знала тетка, что добавить, какие струнки задеть в душе Антона. В тот же день он и засобирался к ним. Не знал он только, что тетя Соня молила Бога не возвращать ей племянника. Натерпелась она с ним еще в прошлое время, а когда однажды указала на порог – привел в дом целую шайку головорезов и так пригрозил ей, что она чуть ума не лишилась. Так и жила после этого под страхом. Только и успокоилась, когда на него похоронку принесли. А с месяц назад снова объявился, и она с ужасом увидела, что за шесть лет племяш не изменился. Хоть та встреча вроде бы и накоротке была, – крутнулся он по дому да по саду и снова исчез. И прежний страх тот в ней ожил. С бегающими злыми глазками, хитрый и скользкий, Антон, кроме страха, ничего в ней и не вызывал. Ну, разве что еще отвращение. Страшно жить с таким под одной крышей. А теперь он вернулся еще раз и, по-видимому, насовсем.
«Господи, избавь меня от этого ворога, – молилась она. – Хоть бы уж он у матери остался».
И он, как мы видели, остался. Но и уходить сразу от тетки не поспешил. На то были свои причины: переехать в этот дом он решил полным хозяином, а для этого нужно было как минимум дождаться смерти отчима.
Он это понял на следующий же день после обильной выпивки и принял меры. Как всегда, не откладывая в долгий ящик.
Утром Вениамин первым делом хватился пасынка, поскольку голова была чугунной и измученный алкоголем организм нуждался в срочном оздоровлении. Но Антона не было ни в его комнате, ни на кухне. Лишь выйдя на улицу, он увидел, как тот деловито, прямо-таки по-хозяйски осматривает дом снаружи. И задумчивость, с которой пасынок почесывал при этом затылок, говорила о том, что он явно прикидывал его стоимость. Отчим вспомнил о своем опрометчивом приглашении и схватился за сердце: «Продаст! Ей-ей, продаст. Не успеешь и глазом моргнуть. Морда-то теперь еще наглее, чем была. Надо хоть книгу домовую спрятать». С такой мыслью он шустро юркнул назад и поделился с Одаркой своим наблюдением и выводами. Мать, будучи не лучшего мнения о сыне, не преминула обвинить супруга: дескать, дернуло тебя пригласить его. И неважно, что инициатором этого была именно она, Вениамин не спорил.
