Лет до пятнадцати он так и делал, и пока выуживал лишь малую часть денег, все ему сходило с рук. Ни отчим, ни его собутыльники даже не замечали пропажи.
Но парень взрослел, возрастали и его аппетиты, и как результат – один из частых гостей заподозрил в пареньке «крысятника». Соответственно вскоре Антон влип: прикинувшийся невменяемым, кореш Вени застукал его на месте преступления, то бишь, ухватил его руку непосредственно в своем кармане, где находиться ей было вовсе не положено. С виду добродушный, а на самом деле жесткий и злой, Васька Кроха (кличка от фамилии Крохаль) некоторое время с удивлением рассматривал дрожавшего от страха пацана, потом подтянул его к себе, лицом к лицу, и спросил участливым шепотом:
– Что, Венька денег не дает?
Антон отрицательно замотал головой в надежде избежать трепки.
– Ни Венька, ни мать? – не поверил Кроха и, получив тот же энергичный ответ, усадил его рядом с собой: – А деньги надо, да? Вижу, что надо. Дак какой разговор, я тебе их дам. И твоим родителям ничего не скажу. Только за это ты мне иногда будешь оказывать помощь. Будешь?
Антон утвердительно качнул головой.
– Ну, вот и ладушки. Вот тебе детишкам на молочишко, – небрежно кинул он на постель такую сумму, что у Антошки дух захватило. – Это на мелкие расходы. На крупные сам заработаешь, понял? Завтра вечером идешь со мной. Только не вздумай шутки шутить – башку сверну.
Он сказал это так обыденно, что парень понял: свернет. И сразу же на душе стало тоскливо. Даже отчим со своими угрозами показался теперь милейшим человеком. Крохаль был домушник, и Антон прекрасно знал, какая помощь от него требуется. Весь тот день он ходил как в воду опущенный. Удручала перспектива быть пойманным и сесть за решетку.
«Один раз попробую – и на этом все!» – успокаивал он себя.
Как он и предполагал, всего-то от него и потребовалось, что проскользнуть в дом через форточку (хозяева в отъезде) и открыть дверь изнутри. Потом «постоять на шухере» и помочь отнести вещи в надежное место.
От начала и до конца «дела» Антона трясло, как в лихорадке, зубы выстукивали дробь, и бешено колотилось сердце. И мысль в уме одна-одинешенька: «Хоть бы побыстрее закончилось. Все, все, все! Не надо никаких денег! Пусть хоть убьет, не пойду больше ни за какие коврижки».
Но гонорар «за работу» был таким ошеломляющим, что страха как-то сразу поубавилось и сильно захотелось испробовать еще. Особенно когда поистратился на друзей с подругами. Да вот, то ли к сожалению, то ли на счастье, одного раза и впрямь оказалось достаточно.
