– Да-а, – покачал головой Владлен, – а ты, я вижу, мужик не промах. Но пойми: такие цацки сейчас не для тебя. Тем паче, часы именные. Да за них тебя первый же комиссар на тот свет отправит, хоть ты и ни за кого, как говоришь. Только не говори, что ты мирный крестьянин. Мирные валютой не располагают. Да и с награбленным добром не драпают. Я не про бумажки эти, – кивнул он на разлетевшиеся по столу деньги, – забери их и спрячь подальше от греха. Думаешь, я не понял, что у тебя в подводе? – понизил он голос и упреждающе поднял руку: – Не хорохорься, мне все равно, кого ты ограбил: белых или красных. Одно плохо – что вообще ограбил. Ну, так время теперь такое: не ты ограбил, так тебя казачнут. Правильно мыслю?
Перепуганный Антон машинально кивнул; понимал, что художник прав. Как-то незаметно он подчинил его своей воле. «Раскусил, зараза, – тоскливо подумал Бузыкин. – Так ведь я сам раскололся, да еще деньги показал. Хоть бы сказал, кто же он-то».
– Кстати, я тоже сам за себя, – как бы прочитал тот его мысли. – Что при белых, что при красных.
Одного мы, стало быть, поля ягоды, хотя и к великому моему сожалению. (Вот эти его слова о сожалении надолго затаит в себе оскорбленный Бузыкин и припомнит художнику при первом же удобном случае). В общем, можешь меня не опасаться. Ни тем, ни другим я тебя ни при каком раскладе не выдам; ни к чему мне это. Твоя жизнь – ты ей и располагай. А о часах забыли. Запомни: тебе они могут принести только несчастье. Как бы ты их ни заполучил. Все!
– И на том спасибо, – облегченно вздохнул Бузыкин. Понемногу он приходил в себя: – Я, и правда, опасался тебя. Щас ведь не сразу угадаешь, на кого ловчее молиться...
– Ловчить да приспосабливаться – не означает молиться, – резко оборвал его Владлен. – Молиться надо только Богу. А приспособление – это ко всему остальному.
– Можно и так сказать. Только молитвы мне ни к чему.
– Вижу, не в ладах ты с Богом.
– А на кой Он мне, если Его нет? – в неожиданном презрении хмыкнул Антон. – Это только попы людям головы морочат. Да ты и сам-то навряд ли веришь, что Он есть на белом свете, а меня разыгрываешь.
– Это еще с чего ты взял?
– А то, что ни один ученый не верит в Него.
– Та-ак. Тогда выходит вся Красная армия – из ученых?
– Пошто из ученых? – округлил глаза Бузыкин.
– Потому что все они – безбожники. А Белая армия? Там же вроде как большинство верующих людей, а? Как же ты среди них оказался?
– Ну, дак, – смешался Антон, – это ж совсем другое дело. Это ж как обстоятельства...
