Ничто более так не удивило бы ее, как это предложение. От неожиданности она, подобно Пряхину, даже привстала со стула:
– Вы это серьезно?
– Разве я похож на шутника?
– Но у меня же...
– Вот об этом и пойдет речь. Ну, а в принципе-то, значит, согласны? – спросил он и протянул ей какую- то бумагу: – Читайте: с вас снимут судимость. Мы во всем досконально разобрались и представили в суд соответствующее ходатайство. Решение будет скорым, уверяю вас.
Федор Игнатьевич, конечно же, ожидал бурной реакции на свои слова, но все вышло не так. Вера машинально взяла бумагу и так и держала ее, не читая. Она сидела, как изваяние, с застывшим, недвижным взглядом, и только губы чуть заметно шевелились. Хорошо разбиравшийся в людях этого сорта, он понял, что она молилась; он даже знал, что она благодарит Бога за столь неожиданное, радостное известие, хотя не сомневался в том, что благодарить-то надо бы его, майора Лукина.
Это он помог местному следствию вывести на чистую воду хорошо организованную группу расхитителей на рыбзаводе. В ней, кроме рядовых исполнителей, были и крупные фигуры, и Пряхин не скрыл от него, что совладать с ними может только человек из центра, то есть Лукин. Что до самого Пряхина, то они вмиг скрутят его в бараний рог. И это он, Лукин, почти не спал последние дни, чтобы взять их с поличным, а потом вынудил признаться в преднамеренном оговоре Медянской. Но еще он понимал и то, что не обнаглей эта шайка до крайности (хищения приобрели грандиозный масштаб), никто бы так и не начал проверки на заводе. А значит, и не всплыло бы ее дело. А значит... Вот тут-то сомнения и начинали одолевать его самого. Ведь он приехал по делу Антона Бузыкина и провел его довольно успешно. Казалось бы: ну, взял преступника – да и разбирайся с ним. Так нет, он почему-то занялся еще и не совсем своими делами.
Он уже кое-что знал о чете Медянских, когда шел на захват Бузыкина, но как только увидел их обоих, понял, что все сказанное о них – ложь чистейшей воды. Ни Вера, ни Сергей не могли быть теми, кем были представлены ему по документам. И уже с того момента стал думать, как помочь им вернуть доброе имя. Хотя официально никто его к расследованию не привлекал, но что-то так и подталкивало его принять в нем непосредственное участие: в сущности он возглавил следствие. И будь Федор более тщеславен, имел бы полное право возгордиться своей работой. Чутье не обмануло его: удалось буквально «схватить за руку» и привлечь к ответственности кое-кого из партийных чиновников.
