– Вижу. Такой? – Сергей коснулся разорванного платья Веры. – Теперь еще и с чужими женами воюешь?
– Это случайно. Она сама налетела. Спроси ее. У меня теперь другая жизнь. У меня семья, дети. Пощади.
– А ты нас щадил? Ты кого-нибудь в жизни хоть раз пощадил?
– Серый, пожалей. Детки мои останутся сиротами. Не стреляй.
– Вставай. Хотя бы умри мужиком!
Впервые в жизни Вера испытала панический страх. Не за себя. За Сергея. Он сейчас совершит непоправимое.
– Сережа, не бери грех на душу, – взмолилась она. – Не стреляй.
– Послушай ее, Серый, послушай, не стреляй, – канючит Бузыкин, и в голосе надежда. Надежда еще и потому, что, приподнявшись, он разглядел костыли бывшего зэка. Тот был без ноги. Да он же такого инвалида... в бараний рог! Только бы уловить момент.
– Вера! – Вся левая щека Сергея мелко-мелко задергалась: – Он же чуть не надругался над тобой. Это не человек – исчадие ада.
– Вот и пусть его судит Бог. Оставь возмездие Богу.
– Бог! – Сергей на мгновение отвел взгляд от Бузыкина. – О чем ты?..
Он не договорил. Бузыкин, пулей метнувшись к нему, выбил наган, ногой в живот сбил Веру и схватил Сергея за горло.
– Да-да, Медяк, Бог, – натужно просипел он. – И я тебя сейчас отправлю к Нему. Жаль, что давно этого не сделал.
Но бывший капитан не рассчитал своих сил. Забыл, что перед ним уже не тот истощенный голодом и побоями доходяга-зэк, а человек, руки которого от постоянного общения с костылями обладают огромной силой и железной хваткой. Перехватив руку нападавшего, Сергей так крутнул ее, что в следующую секунду Бузыкин вновь оказался на полу и по-собачьи – с воем и на четвереньках – выскочил на веранду.
– Стоять, Бузыкин! – раздался грозный окрик. Он исходил от внезапно выросшего на пороге немолодого, подтянутого майора в сопровождении двух солдат с винтовками и уже знакомого Вере следователя Пряхина. Бузыкин, затравленно озираясь, сел, и, захватив рукой другую, плетью повисшую, руку, протянул обе вперед. Щелкнули наручники.
– Ну что, отбегался? – устало и без выражения спросил майор, присев перед ним: – Три года ведь гоняюсь за тобой. Это ты ловко придумал – в органы пойти. Долго мы не могли догадаться, где искать тебя. Шалишь, брат. Раскусили. Что ты хотел от этих людей? Что молчишь? Думал, фамилию сменил, рожу подправил – и снова на коне?
Бузыкин отрешенно глядел перед собой, но, услышав вопрос, встрепенулся. В глазах снова проблеск надежды:
– Я с богомольцами всю жизнь воевал и воевать буду. Вот где настоящая угроза родине, ее строю. Думаю, мне это зачтется? Вам бы мне помогать, а не ловить меня.
