Поймали его, не поймали – об этом так никто и не узнал. Да и некому было узнавать: почти все «добровольцы» полегли в первых же боях. Сергей – один из очень и очень немногих «счастливчиков», оставшихся в живых...
–*–*–*–
–Эй, рыбак, давай просыпай. Мало-мало приехали, – обернулся Баймухан и тронул кнутовищем Сергея.
– Да-да, – очнулся тот от воспоминаний. – Спасибо, Баке.
Двери на веранду были, как всегда, открыты, и, уже поднявшись на обе ступеньки крыльца, он услышал за дверями комнаты придушенный вскрик Веры и следом грозный охрипший рык мужчины:
– Дура! Я же с тобой по-хорошему, по согласию хочу. Иначе сгною обеих с матерью и моряком. Сгною! Понятно говорю? Ну!
«Бузыка!» – только на секунду замедлил ошеломленный Сергей; тут же рванул на себя дверь и оперся о косяк, с костылем наизготовку. Мужик в гимнастерке, без ремня стоял к нему спиной. На столе рядом с расстегнутой кобурой лежал наган, а напротив, забившись в угол, стояла Вера в разорванном платье и со скалкой в руке. Каким-то неимоверным усилием воли Сергей подавил в себе желание сразу шарахнуть насильника по голове и приставил костыль к его спине:
– Руки, Буза! Вверх руки!
– А-а-а! – вскинув руки, сдавленно вскрикнул мужик и грохнулся на пол. Шок от произнесенной вслух его клички оказался настолько сильным, что у него судорогой свело ноги и подтянуло их к животу. Он весь скукожился и тихо заскулил от боли.
Вера тут же метнулась к столу, схватила наган и перебежала к Сергею. Он взял его и снял с предохранителя.
– Уйди, Вера, – сказал глухо. И потом громче и решительнее: – Уйди. Я много должен этому лагерному извергу.
Но она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых страх чередовался с изумлением.
Неужели он что-то вспомнил?! Только...
– Сережа, – в смятении шепчет она. – Это никакой не Буза, а новый следователь из района Голованов. – И отшатнулась, увидев, какой ненавистью блеснули его глаза.
– Тем хуже для него, – выдавил Сергей. – Значит, еще одну душу успел загубить, раз фамилию сменил. Вставай, Бузыка!
Судорога понемногу отпускала Бузыкина. Но едва заслышав щелчок предохранителя, он мгновенно обернулся на звук, и она сковала его снова. Он так и застыл в ужасе. Он узнал Сергея. Тот медленно поднимал наган.
– Медяк?! – обычный страх, преследовавший бывшего капитана эти годы, уступил место страху животному, и он приподнялся на локоть, загораживая лицо другой рукой: – Медяк, подожди. Не стреляй, Серый, помилуй. Прости, браток. Я теперь совсем другой.
