Здесь, мол, и работа у него есть все та же, и жилье можно построить самим, если поднатужиться. Опять же и Ксению можно взять с собой. Что до него самого, то возврат домой ему заказан. Если и разрешат переехать, то только в Казахстан или куда-нибудь в Среднюю Азию. А еще просил никому пока об этом не рассказывать, чтобы не возбуждать излишнее любопытство местной власти. Оттого и встретила Лукина так настороженно. Вот и ломала голову Дуня, обсуждая с Ксенией будущее. Обе понимали, что ехать куда-то ей не по силам, но и оставаться без посторонней помощи означало ее неминуемую смерть. Взвесив все «за» и «против», Ксения, как всегда, молча взяла ручку и написала, чтобы Дуня ехала, не раздумывая, а о ней позаботится Сам Господь. И призналась, что последние дни прямо чует сердцем – будет ей весть о сыне. Тогда и Дуня сказала, что никуда не поедет.
– Трудно сейчас найти правильное решение, Ксюша. Куда ни кинь – всюду клин. Поэтому, чтобы не ошибиться, отдадим все в руки Господу. Он найдет выход и покажет его нам.
Об этом они и просили Бога каждый день, и уж по молитвам или нет, но появился у них майор Лукин.
Кто-то скажет, что, мол, случайное совпадение. Пусть скажет. Только двум этим женщинам усомниться в том, что это Божий промысел, как-то и в голову не пришло: они просили Бога, и Он ответил им – это ведь так ясно.
«Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного».
«И молитва веры исцелит больного, и восставит его Господь... Много может усиленная молитва праведного».
И теперь, когда Ксения уже была в состоянии перенести переезд, когда готовилось им неминуемое расставание (вопрос только в том, кто уедет раньше), Дуня со всей остротой почувствовала, как привязалась к той, кто стал ее лучшей подругой и сестрой во Христе.
Вместе они пережили ужас лет голодомора и лихолетье войны, и ни одного-единственного раза никто из них не попрекнул в чем-то другого. А после ухода в вечность преданного Гурьяна, с отеческой заботой носившего Ксению буквально на руках, все заботы о ней взяла на себя Дуня. И за все время как-то ни разу не задумалась, что когда-нибудь может остаться без заботы о немощной подруге. То, что та немощна, прочно укоренилось в сознании, ведь другой Дуня ее не знала.
То же самое переживала и Ксения: слишком многим она была обязана Дуне, чтобы наряду с ожиданием встречи с сыном, не испытывать нежной грусти расставания с ней. Ничего удивительного в том, что последние дни они все больше молились друг о друге.
