– Нет, Сеня, – говорит, – у меня на опасность рефлекс, а я всегда придерживался правила, что лучшая защита – это нападение. Вдруг да удастся убедить, что я ей не опасен. Что и в уме не держу шантажировать ее. Это единственный шанс, и я использую его.
Он еще говорил, когда нас окликнул надзиратель и, оставив меня, повел его в штабной барак.
– Ну, что я тебе сказал? – грустно усмехнулся он. Мне даже показалось, что с каким-то видом превосходства. Это были его последние слова: через два дня вынесли Зяму из карцера в деревянном бушлате. Поэтому я и уверен, что она свела с ним какие-то счеты. Наказ его я выполнил, как и обещал. Вот и все, Федор Игнатьевич. Есть тут хоть какая-то полезная информация для вас?
– Неполезных информаций не бывает, Арсений. Конечно, есть.
– А я вот о чем думаю: за то, что я вам сегодня наговорил о власть предержащих, дают как минимум пятерик. Давненько уж столько не разговаривал, а тут прямо прорвало. Это из-за Жоры. Радость вы принесли нам, вот я бдительность и потерял.
– Ну, что ж, – поднялся Лукин, – бдительность ты, и правда, в следующий раз не теряй. Люди бывают разные, в том числе и в нашей профессии.
– Ну, у нас на это опыт имеется, – улыбнулся Арсений. – Даже в зоне встречаются сердобольные начальники. Вы теперь в Москву или сразу в Херсон?
– Пока в Ленинград, а там видно будет.
– Жору еще увидите?
– Вряд ли. Но если и не увижу, найду с кем передать ваш адрес. Вам будет о чем написать ему.
Он подал руку Арсению, и тот с чувством пожал ее:
– Спасибо, Федор Игнатьевич. И храни вас Господь.
Лукин ласково попрощался с детьми, поблагодарил Марию и вышел к ожидающим его саням с участковым.
–*–*–*–
Новость, что у Бузыкина была жена, буквально огорошила майора. Он никогда об этом даже не задумывался, потому что в его представлении этот нелюдь просто не нуждался в семейных узах. Да и в документах она нигде не фигурировала. А вот гражданка Котик Маргарита Львовна фигурировала. И не в одном документе, а во многих, хоть и под разными именами.
И ни для кого из высшего эшелона чекистов не было секретом, что бывшая аферистка теперь пользуется покровительством самого Нафталия Ароновича Френкеля. А его, поговаривают, боится даже Берия. Прощение своих грешков она вроде бы заслужила в сорок четвертом, когда сдала чекистам своего румынского мужа, местного князя, который из-за нее не побежал с немцами (тоже ведь любовь!) и прятался в деревне под Бухарестом. Знала княгиня, кому сдавать возлюбленного: не стала же оказывать его военным властям,
