– А что в нем, можешь сказать?
– Этого никто не знает. Могу сказать одно, Тоша: выполнение данного поручения означает для тебя неплохой приварок в виде инвалюты. Выполнишь два-три таких задания – и будешь располагать достаточной стартовой суммой. Ну, а как превратить ее в настоящее состояние, будет зависеть от твоей расторопности. Ты ведь когда-то ловчил на базарах, не так ли? Да не стесняйся, я про тебя все знаю. Ловчил?
– Было дело, – с некоторым даже хвастовством признался Антон. – И жил не так-то уж и плохо, хотя кругом был голод.
– Вот видишь. А разве сейчас лучше? Это время снова пришло, Тоник. Для кого-то оно – страшное, для кого-то – милое сердцу. И называется оно «голод и дефицит». Любой мало-мальски значимый товар идет нарасхват и приносит солидные барыши. Только не ленись! Ну, что? Надеюсь, тебя не надо агитировать на эту тему?
Да понятно, что не надо. Одно лишь упоминание о валюте взбодрило упавший дух и даже страху поубавило.
К тому времени Антон уже изрядно поиздержался, и те запасы валюты, что умыкнул из оккупационного штаба, попросту иссякли. Хотя Бузыкин хорошо понимал, что за красивые глазки валюту не платят и чем чреват провал, вся его авантюрная сущность не могла устоять перед соблазном разбогатеть. И уже с выражением полного согласия на лице он взял саквояж из ее рук.
– Вот и молодец, – похвалила Алина. – А то распереживался. Все будет о’кей. Кстати, некоторые удачливые коммерсанты, поднабив карманы валютой, предпочитают линять из этой страны...
Алина выдержала паузу. Впервые затронув эту запретную тему, она с любопытством наблюдала за его реакцией. И осталась довольна: судя по тому, что он никак не отреагировал на приманку, заграница была ему до лампочки. И этому было простое объяснение: ему вовсе неплохо жилось в этой стране (по его понятиям, конечно), и мысль о том, что можно куда-то сбежать, никогда не обременяла его светлую голову. Но сама интонация в голосе Алины насторожила его.
– Ты это к чему? – вопросительно поднял он на нее глаза. – Я в загранице ничего не потерял.
– Хотела узнать, что у тебя на уме. Способен ли ты бросить меня, когда разбогатеешь. Ведь все дело будет зависеть от тебя.
Как ни старалась Алина придать голосу искренность, прозвучало это настолько фальшиво, что Бузыкин понял: она просто насмехается. Для нее он холоп, прислуга, временное прикрытие – ни больше, ни меньше, – а вовсе не муж. До сегодняшнего разговора ему было как-то не до наблюдений, теперь он это увидел ясно.
