– Ну и что, узнала? – нахмурился он.
– Конечно. Вижу, что не бросишь. Ладно, шутки в сторону. Я нарисую тебе картину наших общих будущих забот.
Она столь доступно и четко изложила ему план их действий, что Бузыкин уже как бы ощутил хруст валюты у себя в руках, а возникшее было раздражение утихло.
«Ладно, – решил он, – пусть верховодит, у нее, и правда, голова, не ровня моей. Вон даже сам Шклабада это признавал. Нехай командует, итог-то подводить все одно буду я. Так-то, мадам!»
И еще не совсем понимая, как он справится со всеми проблемами, о которых вела речь Алина, нутром почуял, что это будет в его силах. Тем более, что перспективы обогащения, как их обрисовала Алина, были столь заманчивы! А главное, просты по замыслу и реализации, как и всякая спекуляция. Хитрая баба уже все рассчитала, иначе бы она об этом даже не обмолвилась.
Словом, в какой-то мере он ее даже зауважал. Но одно обстоятельство просто не давало ему покоя: откуда она знает его прошлые грешки? И, не сдержавшись, поинтересовался на предмет ее осведомленности. К его удивлению, она не стала делать из этого секрета, и ответ ошеломил его. Вернее, не ответ, а встречный вопрос, от которого у него отвисла челюсть:
– Скажи, ты бы задал такой же вопрос Зяме? Ну, тому, который Шлеймович и которого ты так искал?
Да рот-то захлопни.
– Ты знаешь Зяму? – только и смог вымолвить Антон.
– Гляди-ка, догадался, – неожиданно развеселилась Алина, и так же резко оборвала смех: – Когда-то он был моим учителем. Чего – не важно. Не пытайся гадать дальше, Бузыкин, и выбрось из головы всякие думки. Они вредят твоей девственно-порожней голове. Запомни одно: в этой стране очень просто можно из уголовника превратиться в государственного деятеля и наоборот. Первое ты проделал, хоть до важного чина пока недотянул. Но это – пока. Теперь бойся, чтобы не пройти путь наоборот. А для этого во всем слушайся меня и для начала не провали операцию. Все, свободен.
Операция с саквояжем прошла без сучка и задоринки, и хотя – увы! – лишь ничтожная сумма перепала на долю Бузыкина, но уже само созерцание инвалюты оттеснило все сомнения и страхи на задворки души. Да они и были больше плодом его воображения. На самом деле никто за ним не следил. Кому придет на ум следить за своим сотрудником, когда все силы НКВД брошены на борьбу со спекуляцией. О, это страшное вселенское бедствие уже набрало сумасшедшие обороты, и раковой опухолью расползалось по всей стране. Но особенно огромные масштабы спекуляция обрела в Украине, как следствие постигшего республику голодомора. Об этом написаны сотни книг, поэтому не будем подробно останавливаться на явлении. Скажем только, что, как и во всех смутах, в этой привольно чувствовали себя спекулянты. Дело в том, что с осени тридцать первого года валютные магазины открылись уже для всех желающих, а не только для иностранцев. И расторопные люди – не те, конечно, что несли в торгсин чудом сохранившиеся фамильные драгоценности в обмен на продукты питания, а имевшие хороший запас валюты, – стали делать деньги из воздуха: на полученные за валюту боны торгсина они закупали меха, роскошные ковры, изделия из драгметалла, антиквариат, а также товары первой необходимости и те же продукты питания и по чудовищным ценам реализовывали все это на черном рынке.
