«Причем тут особый отдел? – запаниковал Антон. – Теперь-то уж точно так просто не отделаешься!»
Однако следователь встретил его приветливо, усадил на стул и, кивком головы отпустив сопровождавших, спросил обыденно. Так, будто продолжали они давно начатый разговор:
– Так, говоришь, по делу в Киеве?
– Так точно! – вскочил Бузыкин.
– Смотри, какое совпадение, – вздернул брови Шклабада. – А я вот, наоборот, был в Херсоне. И тоже по делу. Да ты сиди, сиди. У нас навытяжку стоять не принято. Не в ходу у нас ваши причиндалы. Мы все больше по-свойски, по-простому, так сказать. – И с улыбкой протянул нараспев: – И как дело? Продвигается?
Хотя и дружеский, но явно показной настрой офицера усилил тревогу; Антон чувствовал, что это только прелюдия к допросу:
– Ну, как сказать...
– А так и говори. Как есть, так и говори.
– Да пойдет, – осторожничал Антон. – Можно вопрос?
– Валяй.
– Почему меня к вам вызвали, что-то не пойму.
– Поймешь, какие твои годы, – не снимал улыбки Шклабада. – Но сначала расскажи, что ты искал? Или кого? В притонах, имею в виду. Ты ведь по ним уже неделю околачиваешься.
– Так вы... – у Антона перехватило дыхание.
– Так я, да. Все похождения твои, дружище, нам известны. Ты сильно удивишься, когда узнаешь, сколько я о тебе знаю.
Удивительно, но после этих слов Антон немного успокоился. Значит, дело все-таки в моральном облике.
Ну, а раз только в этом, то и запираться не резон: не он первый попадается в притонах. Могут, конечно, турнуть за это со службы. А могут и не турнуть, если Остап уладит. Лишь бы отпустили, а там что будет, то и будет.
– Я, конечно, виноват... – понурив голову, начал он.
– Не то, не то, – замахал руками Шклабада. – Твоя вина меня не касается. Я спросил, кого ты искал, а ты мне про вину. Вот спроси меня, что я искал у вас в Херсоне, и я сразу отвечу: то же, что и ты в Киеве. То есть Зяму Шлеймовича. Ну, заодно и самого Бузыкина. Понял? Итак, зачем тебе Шлеймович?
– Но об этом я должен буду... – беспомощно залепетал Антон.
– Ты, Антон, с этого дня никому, кроме меня, ничего не должен, – мягко, но с нажимом перебил Шклабада. – Ни-ко-му. Ни даже Авдею Доценко, своему начальнику.
– Так а...
– И Остапу, в том числе. Вернее сказать, ему – тем более.
– Как это понимать? – нервно заерзал на стуле Бузыкин.
– Очень просто: арестован твой Кадченко, – все с той же улыбкой сообщил Шклабада, и вмиг побледневшее лицо собеседника доставило ему явное удовольствие. – Что? Не ожидал такого финала? А ожидать надо было, надо. Но речь сейчас не о нем, а о тебе. Я хочу вытащить тебя из того дерьма, в которое ты попал. Если, конечно, будешь умницей и поможешь мне в разоблачении Остапа. Ты ведь бумаги Полуяровского не успел ему отдать?
