Его человеческий глаз смотрел почти так же строго, как стеклянный. Он ответил:
— Ты уверена в этом, Ли-лин?
Я не смогла убрать гнев из слов.
— Уверена, шифу? Думаешь, я могла исполнить Главный ритуал и забыть? Я могла делать его случайно, невольно запомнив длинные абзацы писания, повторяя их каждый день в одно время, не желая того? О, да, отец… Шифу, если бы я такое сделала, я бы знала.
— Избавь меня от своего возмущения, — сказал он. — Это важно, Ли-лин. Нет времени на женские эмоции.
— А когда-то было?
— Хватит, женщина. Если ты не стоишь за ритуалами, то что ты тут делаешь?
— Новичок пришел просить совета наставника, — сказала я, — надеясь научиться.
Его точеные черты и белые усы на пару мгновений отразили задумчивость. Он полез в сумку, рылся там, пока не нашел то, что искал. Он вытащил четыре деревянных прута, каждый в шестнадцать дюймов длиной. Он протянул пару мне, и я осторожно приняла их.
Он поднял по пруту в руке.
— Хочешь поговорить? Сражайся.
Я скривилась. Я любила сражаться, потому что отвлекалась от мыслей, позволяла телу вести меня. Но говорить во время сражения было печально.
Я смотрела, как он держал прутья, изучала взглядом его стойку.
— Словно это мечи-бабочки? — спросила я. Он кивнул, я заняла боковую стойку лошади и взмахнула прутьями, словно мечами, привыкая к их весу и балансу.
Мы поклонились друг другу, заняли стойки снова и напали. Отец быстрыми движениями взмахивал прутьями и делал выпады, я отбивалась. Наши инструменты стучали, словно барабан. Я знала, что отец обманывал ритмом противника. Как только оппонент думал, что ритм постоянный, отец нарушал его жестоким ударом.
И он пришел сверху. Его прут ударил с силой, прижал мои пальцы к моему оружию. Я отпрянула, кривясь и разжимая пальцы.
Будь это сражение с настоящими мечами, мои пальцы были бы отрублены, а меч выпал бы из руки, и тогда противник убил бы меня. Повезло, что это была тренировка.
— Не нужно быть такой беспечной, — сказал он.
Я опустила голову, он шагнул вперед.
— Задавай вопрос, — сказал он, обрушив выпады (я уклонялась) и удары (я отбивалась).
— Шифу, — сказала я, отражая его прут, — ты знаешь о растении, которое может задушить человека изнутри?
Его защита вдруг оставила брешь, и я сделала выпад, легонько задела его плечо.
Он отступил на шаг. Он смотрел мне в глаза со строгостью в человеческом глазе и пустотой стеклянного, и мне было не по себе.
— Я знаком с таким, — сказал он. — Сисюэмо шу.
