Сейчас есть немало оснований полагать, что внутренняя борьба среди китайского руководства стала разворачиваться уже в середине 50-х годов вокруг тех проблем, которые обсуждались на международных форумах коммунистов, а также в печати компартий различных стран. Симптомами ожесточенности этой борьбы являются, к примеру, преследования Пын Дэ-хуая и других китайских деятелей.
У нас слишком мало данных для того, чтобы составить ясное представление о политических установках противников Мао Цзэ-дуна. Борьба ведется в самой скрытой форме. Никто ни разу публично не выступил с критикой его взглядов. Но, судя по косвенным показателям, главным образом по тому, за что критикуют Лю Шао-ци и его сторонников, можно думать, что они отстаивали более реалистическую линию: выступали против новых «скачков» в экономике и за использование материальных стимулов на производстве, против «коммун» и за кооперативы в сельском хозяйстве, против избиения интеллигенции, за привлечение ее к социалистическому строительству, против разрушения партии и государственного управления, против огульного отрицания культуры прошлого и т. п.. Что касается внешнеполитических установок противников Мао, то здесь картина еще менее ясная. Можно лишь догадываться, что они и в этой области выступали за более разумный курс.
Все говорит о том, что и сегодня коренные вопросы разногласий, связанных с нынешней линией Мао Цзэ-дуна и его группы, не разрешены. Планы, изложенные в решении XI пленума ЦК КПК,— усилить и заострить антисоветский курс и начать «новый большой скачок» — никем не отменены. Стало быть, возможны еще самые неожиданные повороты во внутренней борьбе в КПК. Что касается насаждения маоизма, то это по-прежнему кладется в основу всей политики пекинского руководства.
В решениях и коммюнике XI пленума ЦК КПК говорится, что «культурная революция» ставит своей целью ликвидировать «старую идеологию» и утвердить «новую», а именно идеологию Мао Цзэ-дуна. Выступая в Пекине, Линь Бяо призвал распространить во всем народе «новую идеологию, новую культуру и новые нравы и новые обычаи». Он заявил: «Мы добьемся, чтобы идеи Мао Цзэ-дуна заняли все идеологические позиции...»
Что же это за «старая идеология», которую призывают свергнуть? Если присмотреться поближе к существу призывов, то видишь, что речь идет фактически не о буржуазном наследии, а о марксизме-ленинизме. Взгляните на лозунги многомиллионной армии хунвэйбинов — здесь даже не упоминаются ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин, есть лишь один Мао, возносимый и обожествляемый больше, чем императоры в старом Китае. Этот процесс замены марксизма-ленинизма маоизмом не случаен, он имеет свою, и довольно длительную, историю.
