– Почему не сбежала?
– На каблуках была, не захотела портить туфли.
– Дура, что не сбежала!
– Пожалуйста!
Сарказм и грубость – вот и всё, на что мы способны, если не считать ненависть.
– Похитители сказали, что им надо?
– Чтобы ты пришёл в себя, тогда будут переговоры.
– Я пришёл в себя, сейчас с ними разберусь.
– Во что ты ввязался? Это снова твой соперник мстит, да? Тот, который подослал фотографа? Что ты ему сделал в этот раз? Что с нами будет?..
– Это тебе не игра в сто вопросов! – прохрипел Гранд, прикрывая глаза, вот-вот снова отключится. – Сейчас приду в себя и разберусь с ними!
Да уж, разберётся, жертва тестостерона. Похитители снова его изобьют, а мне трястись над умирающим телом.
Гранд закашлялся, и я нехотя поднялась из кресла. Повторила процедуру с мокрым полотенцем и мыльницей, но пить он отказался.
– Не хочешь пить, твоё дело, мне это только на руку. Без воды быстрее сдохнешь.
Не хочу признаваться, что мы теперь связаны линиями жизни, что я заставлю его пить и есть тоже. Просить не стану, добьюсь своего другим путём.
Гранд кряхтит, сочится ненавистью. Не волнуйся, дорогой, я тоже ею сочусь. Нас объединяет горячее взаимное чувство.
– Сначала встану на ноги, а потом буду пить! – заявляет. Морщась, поворачивает голову и смотрит в сторону туалета. Примеривается к расстоянию. Жизни в нём три капли, но гордость и упрямство рулят.
– Если не будешь пить, то никогда и не встанешь!
– Назло тебе встану! Чтобы не крутилась вокруг меня назойливой мухой!
У Гранда дар выводить меня из себя, будто нажимает на секретную, только ему известную кнопку. Я реагирую моментально, вспыхиваю факелом, хотя и обещала себе сдерживаться.
Приношу из ванной небольшой кувшин. Наверное, однажды из него подливали тёплую воду в ванночку ребёнка, делали что-то хорошее, домашнее, любящее.
Кладу кувшин на кровать рядом с Грандом.
– Встать ты не сможешь и не пытайся. Вот тебе подарок – чудный розовый кувшинчик вместо туалета. Когда понадобится, сохраняй спокойствие и думай об Англии! – сопровождаю эти слова вымученной усмешкой. – А уж потом задашь жару похитителям!
Глаза Александра распахиваются, и в них ярость, способная растопить арктические льды.
Мне трудно находиться рядом с ним, поэтому снова ухожу в ванную, больше прятаться негде. Сажусь на коврик у раковины и беззвучно плачу. Я позволила себе отомстить, указала на слабость Гранда, и до чего же мне от этого мерзко!
Я навсегда запомню те слёзы, потому что они изменили меня, моё отношение к Гранду. Не подумайте, я не прониклась к нему симпатией, однако ненависть охладела. Как вулкан, потухший, но всё ещё вулкан. То, что происходит с Грандом, – это расплата всех расплат. Даже в самых извращённых мечтах о мести я бы не пожелала такой зависимости, такой дикой животной слабости своему врагу. Особенно ему, Гранду.
